6 ноября фонд «Общественный вердикт» и «Левада-центр» на пресс-конференции в агентстве «Росбалт» представили результаты десятилетнего исследования, посвященного отношению общества к правоохранительным органам.
Регулярные замеры отношения к сотрудникам МВД «Левада-центр» и «Общественный вердикт» проводят с 2004 года; с 2010-го на основании данных опросов исследователи составляют индекс доверия к полиции.
«Мы разработали индекс, чтобы понимать, каковы общественные настроения. Цифра всегда нуждается в интерпретации. Часто представители МВД воспринимают эти цифры прямолинейно — например, доверие. Но за цифрой стоит некая социальная реальность, и за настроениями стоят многие причины», — начала пресс-конференцию руководитель исследовательских программ фонда «Общественный вердикт» Асмик Новикова.
За десять лет замеров доля граждан, которые считают произвол правоохранительных органов актуальной проблемой, сократилась с 83% опрошенных в 2004 году до 64% сегодня. Резкий рост доверия к полиции эксперты фиксируют после «второго витка» реформы МВД: если в 2012 году полиции доверяли 24% опрошенных, то в 2014 году таких стало 41%.
«Думаю, что это один из результатов реформы МВД. В МВД прилагали усилия, чтобы выстроить информационную работу с обществом, вся работа со СМИ там централизована, — указала Новикова. – Результат дали усилия, которые были направлены на выстраивание репутации, однако практика работы и подходы сильно не изменились. Например, на массовых мероприятиях, где общество встречается с полицией, если ты не вызываешь подозрений, с тобой общаются вежливо, а в противном случае происходит задержание с большим количеством процессуальных нарушений».
Удалось ли за четыре года реформы создать профессиональную полицию? Отрицательные ответы на этот вопрос в 2014 году дали 54% респондентов, положительные — 25%, еще 25% ответить затруднились. «Это очень показательно и значит, что люди не очень-то знали, что проводится реформа, или не знали, что там происходит. Уровень информированности о реформе низкий», — приходит к выводу Новикова. На вопрос, в какой мере удалось искоренить пытки в полиции в ходе реформы, не смогли ответить уже 34% респондентов.
«Реформы во многих странах, в том числе в России, начинаются со скандала. В России это был Евсюков, еще один скандал – пытки в ОВД «Дальний». После этого скандалов относительно не было, и мы видим рост положительных оценок. Но есть опасения, что ситуация будет сохраняться до очередного скандала», — сказала социолог.
«Представление о своих правах крайне размыто и неразвито — люди не могут ответить на вопрос, какие именно их права нарушены. Кроме случаев грубейших нарушений люди предпочитают с органами не иметь дела. Это относится и к суду: мы делали четыре замера про отношение к судебной реформе и судебному опыту, и большинство воспринимают суд как чисто вынужденное дело, когда другого выхода нет. Как правило, это семейные, наследственные дела, а не защита прав или репутации», — рассказала руководитель отдела социально-политических исследований «Левада-центра» Наталия Зоркая.
Рост доверия к правоохранительным органам заметен с начала наблюдений «Левада-центра» в середине 1990-х, отметила она, однако это объясняется более общими процессами. Например, в середине 1990-х около 70% респондентов говорили о росте числа уголовных преступлений, а в 2014 году число таких ответов стремится к нулю. Но это скорее говорит не о реальном сокращении преступности, а о изменениях в отношении общества к проблеме: определенный уровень преступности становится привычным, полагает Зоркая.
«Существуют международные показатели – число осужденных на 100 тысяч населения. За 2012 год в России он составил 611. В Германии, для сравнения – 66, ниже только в Норвегии и Скандинавских странах. Во всех постсоветских странах уровень агрессии значительно выше, и это, прежде всего, Украина, Белоруссия и Россия, – привел цифры директор «Левада-центра» Лев Гудков. – Официальная статистика показывает снижение количества правонарушений, но эксперты-криминологи отмечают, что учитывается примерно 40% от реального их количества, потому что полиция регистрирует только то, что удобно раскрывать».
Кроме уже упомянутых факторов, повлиявших на рост доверия общества к правоохранителям, Гудков назвал изменение информационного фона и демографический фактор. В 2000-х в стране фактически была установлена цензура, в том числе ведомственная: писать о случаях произвола стали меньше, а рекламировать достижения ведомств и их руководителей – больше. А поскольку преступления в основном совершают люди молодые, снижение количества преступлений, которое правоохранители ставят себе в заслугу, вполне объясняется демографической ямой, отметил руководитель «Левада-центра».
«Индексы сильно отличаются по разным социальным группам, и уровень беспокойства сильнее в малых городах. В Москве иначе — люди считают, что достаточно компетентны и что обладают достаточными ресурсами, чтобы отстаивать свои права, хоть конфликты между гражданами и правоохранительными органами здесь возникают чаще», — объяснил Гудков.
Еще один важный фактор роста удовлетворенности населения – это «эффект крымской кампании». «Все социальные проблемы отодвинуты на второй план, и в связи с пропагандистской кампанией ситуация во всех других сферах воспринимается как улучшившаяся. Но если брать индекс полного доверия к полиции, то это 21%, крайне низкий уровень. Ниже только у политических партий – 18%. В целом мы видим очень низкое доверие к суду и к прокуратуре. Выше всего стоят президент, церковь, армия и госбезопасность, и это хорошо отражает структуру отношения к авторитарному полицейскому государству», — закончил Гудков.
Среди представленных на пресс-конференции результатов замеров оказались и весьма неожиданные. Так, из опросов следует, что самый высокий уровень негативного отношения к полицейским за все время замеров стабильно демонстрировали Уральский, Северо-Западный и Южный федеральные округа. По просьбе Открытой России Асмик Новикова прокомментировала эти данные:
«На Урале живут люди, которые больше рассчитывают на себя, народ там очень инициативный, очень активный. Это мое ощущение от места, я там часто бываю в командировках. Там приняты другие модели публичного поведения, там достаточно быстро и прямо высказывают тебе недовольство, в лоб задают вопросы, не тратят время на долгие интеллигентные беседы. Но там и место такое, что по-другому не выживешь. Там очень много ссыльных и потомков ссыльных – это люди, научившиеся жить в суровых условиях Севера. Они совершенно разные, ведь кого только не ссылали. И они очень изобретательны. Например, на местных выборах они выразили протест против «Единой России» так: ночью бросили в окно пятикилограммовую гирю. Ну вот, пошутили ребята. Что касается юга, то народ там тоже яркий и бойкий, и у них рядом Кавказ, где до сих пор неспокойно. Там, где условия для жизни достаточно сложные по разным причинам, народ более инициативный и самостоятельный. То же самое в республике Коми – прекрасное место».