Такой белоснежной зимы не было еще у нас. На глазах у всей страны столица развернула грандиозные политические зрелища. Сначала это были протестные демонстрации, потом демонстрации от тех, кому надо было показать, что они не хуже по части массовости. Россияне, которых тогда еще не просветили виртуозы документалистики с НТВ, взирали на тех и этих с одинаково дозированной благосклонностью. «Массовые акции протеста» поддерживали в феврале 37%, «массовые акции в поддержку Путина» — 41%. Конечно, были такие (20%), кто про демонстрации и той и другой стороны говорили, что «многие приходили, потому что им заплатили». Но в целом не надо думать, что события в Москве были непонятны остальной России. Главной причиной, побуждающей людей выходить на акции протеста, они назвали «накопившееся недовольство положением дел в стране / политикой властей» (38%). А главной причиной участия в акциях поддержки Путина — «опасения перемен в стране» (37%). Все очень внятно.

Известно, что большинство россиян знали, как пройдут и чем кончатся выборы. А вот насчет того, что будет после них, мнения разделились. 18% считали, что протестные настроения будут расти, 29% думали, что они сохранятся на том же уровне, 40% ждали, что они пойдут на спад. 36% верили, что Путин после победы на выборах «будет стремиться вступить в диалог с представителями внесистемной оппозиции и активистами гражданских движений», а 32% ожидали, что он будет стремиться «ужесточить политику» против них. Не менее 10% понимают, что правящая элита постарается «перехватить инициативы у протестующих и начать какие-то перемены, чтобы удержаться у власти». Но почти столько же людей (9%) ждут, что власти, не пытаясь ничего менять, начнут попросту «закручивать гайки и использовать силу для того, чтобы погасить массовые протесты». И если 25% заранее знали, что после выборов «контроль со стороны государства над деятельностью средств массовой информации будет усиливаться», то 26% все-таки надеялись, что «люди, стоящие у власти, будут постепенно улучшать положение дел в стране».

В России давно действует такой порядок вещей. Есть категории населения, которые, когда в массах зреет недовольство, острее других его ощущают и первыми выражают. Зачастую их судьба бывает поэтому печальной. За ними следом начинается проявление тех же чувств у гораздо более широких слоев. Но формы и даже адресат недовольства могут при этом быть иными. Именно эта драма разворачивается теперь у нас на глазах. Авангардные группы, выступления которых все видели, ждали, что окно исторических возможностей откроется этой зимой. Им был дан ответ — мол, не дождетесь. Нашлось немало зрителей, которые теперь заходятся от злорадства. Но они забыли, что впереди второй акт. Весной к таким же ожиданиям пришли массы народа. Их состояние, как показано, в шатком равновесии. И самое сложное для власти, что ожидания позитивных перемен массы обращают именно к ней.