Согласно опросам, события в Беларуси отодвинули на второй план и протесты в Хабаровске, и новости об эпидемии коронавируса, и отравление Алексея Навального. Заместитель директора Левада-Центра Денис Волков анализирует пристальный интерес россиян к западному соседу
Продолжающиеся протесты в Беларуси стали для россиян самым ярким событием августа. На материалах социологических исследований попробуем разобраться, в чем причина притягательности белорусского протеста для российского обывателя, что думают россияне о происходящем и что говорит такой интерес о самом российском обществе.
Начнем с того, что Беларусь — особая страна для российского общественного мнения. Россияне неизменно называют Беларусь самой близкой и дружественной страной, союзником России и выступают за дальнейшее развитие экономического сотрудничества между странами. При этом желание «присоединить Беларусь», «включить ее в состав России», маргинально — его демонстрирует прежде всего небольшая часть самых пожилых респондентов.
Для старшего поколения Беларусь представляется привлекательной моделью для развития России. На фокус-группах в различных уголках страны автору неоднократно приходилось слышать одни и те же слова о том, что в Беларуси цены низкие, пенсионеры хорошо живут, промышленность работает, поля ухожены, на улицах чисто, в стране порядок, а белорусы сохранили лучшее, что было в Советском союзе, любят своего Батьку. Все это обычно противопоставляется положению дел у нас. Для значительной части наших сограждан Беларусь — страна победившего социализма, воплощение социального государства, безболезненного и успешного постсоветского транзита. Поэтому нынешние драматические события воспринимаются в России особенно остро.
Конечно, не для всех белорусский опыт выглядит привлекательно. Молодым россиянам он скорее вообще неинтересен. Более въедливые сограждане сомневались, что жизнь соседей столь безоблачна, как это может показаться стороннему наблюдателю или туристу. Но большинство людей, как правило, в подробности не вдаются и оперируют самыми расхожими клишированными представлениями.
Поэтому для многих наших сограждан белорусские протесты стали полной неожиданностью и многих поставили в тупик. Почему они протестуют? «Чего им не хватает — живут же хорошо!», — повторяют участники фокус-групп.
Массовые выступления и жесткое их подавление поставило под сомнение белорусскую модель, которая еще недавно выглядела примером успеха и подражания. Одновременно начали вырисовываться менее привлекательные черты белорусского проекта: блокировки интернета, насилие над гражданами, опора на силовиков, усталость от несменяемой власти.
В российском общественном мнении нет единого понимания белорусских событий. Участники опросов диаметрально расходятся в оценках честности прошедших президентских выборов, отношении к протестующим, понимании их мотивов и даже в оценках действий белорусских силовиков. Хотя в целом преобладает подозрительное отношение к протестующим, готовность оправдывать жестокость белорусской полиции, однако перевес в пользу такого отношения к происходящему небольшой.
Бросается в глаза резкое размежевание в ответах в зависимости от возраста человека и канала получения информации. Молодежь и активные пользователи интернета, социальных сетей и телеграм-каналов скорее сочувствуют протестующим и возмущены действиями силовиков. Пожилые россияне, они же телезрители, оказались преимущественно на стороне действующей белорусской власти.
Мнения о причинах происходящего в обществе в целом разделились примерно поровну: половина объясняет протесты провокациями Запада и белорусской оппозиции, остальные — усталостью от Лукашенко, возмущением фальсификациями, ухудшением жизни и жестокостью полиции. Однако внутри первой группы тон задают пожилые телезрители, во второй — молодые интернет-пользователи.
Первые видят в происходящем прежде всего «попытку раскачать стабильность», «майдан», «проплаченную массовку», «руку, которая управляет из-за рубежа», вмешательство Польши и ЦРУ. Все это участникам фокус-групп «хорошо видно по телевизору». Слова об иностранном вмешательстве и провокациях сопровождаются признанием непонимания мотивов протестующих, нежелания разбираться в ситуации, привычки быстрее переключаться с тревожных новостей на другой канал.
Напротив, сочувствующие протесту респонденты говорят, что у белорусов «накипело», потому что Лукашенко долго находится у власти, они недовольны своей жизнью и хотят «реальных перемен»: «Люди молодцы, что они выходят, что они хотят добиться своего».
Конфликт отцов и детей
Размежевание российского общественного мнения на молодых и пожилых, телезрителей и интернет-пользователей проявляется не впервые. Оно наблюдалось в отношении к протестам в Хабаровске, к прошлогодним протестам в Москве, к внесению поправок в Конституцию, к власти в целом. Молодые россияне все чаще и отчетливее демонстрируют запрос на перемены, новые лица в политике, неприятие полицейского насилия, — пусть и не всегда эти желания до конца осознаны и артикулированы.
Старшее поколение, напротив, преимущественно считает, что перемены в нашей стране возможны только к худшему, и воспринимают их как угрозу. Поэтому для них было бы лучше сохранить все так, как есть. Похоже, что этот конфликт отцов и детей в последние полтора-два года усиливается. Катализатором явно выступает растущая аудитория социальных сетей, видеоблогов и телеграм-каналов, которая в России постепенно начинает догонять аудиторию телеканалов.
Линия размежевания порой проходит внутри отдельной семьи: в последнее время на фокус-группах участились жалобы родителей на собственных детей. Особенно остро конфликт ощущают лояльные власти граждане. Они сетуют на то, что дети недовольны ситуацией, ругают власть, у них другие взгляды и другие герои. Собственных родителей дети обвиняют в отсталости и «зомбированности телевизором».
Родители отвечают им обвинениями в наивности, распущенности, зависимости от интернета, учат их сидеть тихо и не высовываться. Время от времени на группах звучит вопрос: «А не потеряли ли мы свою молодежь?» Эти взаимные обвинения только усиливают различное видение происходящего и белорусских событий, в частности.
Любые масштабные политические перемены в соседних странах всегда заставляют россиян задуматься о том, возможно ли такое в России. Политический кризис в Беларуси встает в один ряд недавними событиями в Казахстане и Украине. На фокус-группах россияне, как правило, неохотно рассуждают о возможных сценариях будущего, для большинства это сравнимо с гаданием на кофейной гуще — сложно обсуждать и прогнозировать события, на которые ты вряд ли сможешь повлиять. Однако параллели между происходящим в соседних странах и у себя дома проводятся легко и охотно.
Так и теперь, участники фокус-групп в августе не раз отмечали сходство между Лукашенко и Путиным. Белорусский президент находится у власти дольше российского, но их сходство невольно усиленно недавним голосование по изменениям в Конституции и разговорами о том, что Владимир Путин может задержаться на своем посту еще на 16 лет. По словам респондентов, которые сочувствовали белорусским протестам, обнуление «еще аукнется власти». Другие уточняли, что повторение белорусского сценария возможно у нас, если не улучшится экономическое положение: пока «народ терпит», но «мы медленно запрягаем, да быстро едем».
Часть респондентов оговаривались, что Лукашенко и Путин — неплохие президенты, но в глазах молодого поколения они «морально устарели», нужна свобода и смена лиц, «нельзя становиться монархом». В пример приводили опыт Казахстана: «Ушел Назарбаев вовремя, дал дорогу молодым, страна живет дальше и смотрит вперед».
Участники фокус-групп, которые осуждали белорусский протест, чаще придерживались противоположного мнения. По их словам, «пока Путин у власти», «пока власть сильная», в России такого не случится. А после Путина может произойти что угодно: «там уже будут перевороты», «возможен украинский сценарий», хаос. И при мысли об этом «становится страшно». Для сторонников статус-кво чем дольше нынешний президент остается у власти, тем лучше. Поэтому вполне вероятно, что недавний рост президентских рейтингов хотя бы в некоторой степени связан с белорусскими событиями: у части наших сограждан они явно вызвали тоску по сильной власти.
При всем разнообразии мнений о причинах происходящего и различном отношении к участникам белорусских событий, мало кто в России верит, что протестующие вынудят Лукашенко уйти в отставку. Большинство хотели бы, чтобы политический кризис в соседней стране закончился переговорами, но от власти ждут лишь частичных уступок. Треть россиян допускает развитие белорусских событий по силовому сценарию. Протестующие могут вызывать симпатию, но в их успех не верит практически никто.
В таком прогнозе снова отражается представление россиян о реалиях собственной страны. Так, при всех симпатиях к протестующим в Хабаровске (а к ним россияне относятся гораздо теплее, чем к белорусам), никто не верит, что протестами получится добиться требований освободить арестованного губернатора. Можно обратить внимание власти на трудности, добиться решения локальных проблем, но вопросы политического транзита забастовками не решить. В России в этих вопросах власть поступает по своему усмотрению, и большинство наших сограждан воспринимает это как неизбежное положение дел.
Успех мирного белорусского протеста могла бы показать россиянам возможность другого сценария. Но говорить о такой развязке пока рано.