Согласно недавнему опросу «Левада-центра», больше половины жителей России в возрасте от 18 до 24 лет хотели бы навсегда уехать из страны. За десять лет этот показатель увеличился почти вдвое. Публикация подобных социологических данных всякий раз вызывает в прессе массу откликов, а в социальных сетях поднимается буря эмоциональных дискуссий. Одни отпускают ехидные комментарии по поводу «путинского исхода», другие бросаются успокаивать аудиторию: мол, цифры не такие уж высокие, отъехавшие поживут немного в другой стране и обязательно вернутся.
Эти споры всякий раз обнаруживают тот факт, что тема эмиграции в целом в России сильно идеологизирована. Иначе и быть не могло: еще относительно недавно мы не могли свободно покидать свою страну. Желающих уехать насильно удерживали, неблагонадежных изгоняли в эмиграцию, а сами помыслы об отъезде приравнивались чуть ли не к измене Родине. И даже сегодня любые разговоры на эту тему часто оказываются окрашены политически Так, условные «патриоты» рассуждают об «утечке мозгов», «предательстве национальных интересов», «отсутствии патриотизма» или эгоизме тех, кто собрался уезжать. Оппозиционно настроенные граждане, говоря об отъезде, обязательно будут объяснять его бегством от «кровавого режима».
Эмиграция из России по политическим мотивам, безусловно, существует. Каждый громкий политический уголовный процесс, будь то «дело ЮКОСа», «Болотное дело» 2012 года или нынешнее «московское дело», неизбежно выталкивает в эмиграцию новых российских граждан. Уверен, что у многих читателей этого текста найдутся друзья, уехавшие из страны именно по политическим мотивам. Косвенным подтверждением политических оснований для отъезда можно назвать следующие данные опросов: чаще других об отъезде задумываются граждане оппозиционных взглядов, а также люди с активной гражданской позицией.
Но по стране в целом о политической подоплеке возможного отъезда говорят напрямую лишь около трети тех, кто задумывался об эмиграции. Главными стимулами перемены места жительства для россиян сегодня выступают социально-экономические факторы. Это нестабильная экономическая ситуация в России и общие представления о том, что за границей можно обеспечить себе и своим детям сытую, комфортную, защищенную в социальном и правовом плане жизнь. Важно отметить, что среди потенциальных мигрантов много и тех, кто готов заниматься за границей низкоквалифицированным трудом; далеко не все живущие за рубежом соотечественники являются бизнесменами или учеными с мировым именем.
Мысли об отъезде так или иначе основаны на наших представлениях о других странах, которые в конечном итоге упираются в представления о себе и своей собственной стране. Так, увеличение числа россиян, задумывающихся об отъезде, происходит параллельно с потеплением российского общественного мнения к Западу: в этом году впервые с 2014 года количество положительно настроенных к Европе и США превысило число скептиков. И наоборот, минимальное число желающих уехать приходилось на самый горячий период противостояния России и Запада по поводу Крыма и Украины. С одной стороны, люди «обиделись» на заграницу, в которой нам оказались «не рады». С другой стороны, под действием патриотической мобилизации граждане словно забыли об отъезде, по новому оценив собственную страну. Однако по мере ослабления международной напряженности общественные настроения снова вернулись к нормальным «докрымским» показателям. В том числе и по вопросу о возможности сменить страну пребывания.
Быстрее других к Западу потеплели самые молодые российские граждане, особенно те, что проживают в крупнейших мегаполисах. Для них — в отличие от большинства населения — такие страны, как США или Германия, представляют собой не только интересные туристические направления, но и модельные государства, на опыт и достижения которых Россия могла бы ориентироваться в своем развитии. Для молодых россиян западная культура — музыка, фильмы, книги, модная одежда — уже давно стала неотъемлемой частью их жизни, составной частью их идентичности. Она не кажется им инородной, представляющей угрозу, как это может казаться россиянам старшего поколения. Кроме того, около трети российской молодежи более или менее сносно знает английский язык — это в два раза больше общероссийских показателей. Поэтому неудивительно, что при возможности молодые россияне хотели бы пожить за границей.
Для молодых людей, которые не жили в Советском Союзе и для которых лозунги холодной войны не имеют особого значения, разговоры об эмиграции в гораздо меньшей степени имеют идеологическую окраску. Отъезд рассматривается ими как одна из реальных жизненных траекторий, которая не обязательно будет реализована, но при этом она и не отвергается принципиально.
Опросы показывают, что доля граждан, предпринимающих реальные шаги для отъезда за границу, практически не меняется на протяжении четверти века и едва ли превышает 1% взрослого населения страны. Тем не менее это именно граждане активных возрастов; после 40 лет об отъезде из России всерьез уже практически никто не думает. В целом же высокую долю задумывающихся об отъезде в этом поколении стоит интерпретировать как показатель общей открытости молодежи внешнему миру, а словосочетание «эмигрантские настроения» при этом лучше брать в кавычки.
Вообще в разговорах о миграции в нашей стране правильно было бы сменить фокус. В ведущих странах мира давно уже говорят не столько об утечке мозгов, сколько о глобальном соревновании за таланты. И в этом соревновании важно не столько удержать доморощенные кадры, сколько привлечь, притянуть к себе лучших специалистов со всего мира. Такая постановка проблемы требует ответов на совсем другие вопросы. Кто и откуда приезжает в нашу страну? Чем Россия может заинтересовать квалифицированных специалистов, талантливых и трудолюбивых людей из других стран? Насколько легко приезжим адаптироваться на новом месте жительства? Готовы ли местные граждане принять их такими, какие они есть? Более того, демографическая ситуация в России такова, что чем дальше, тем больше мы будем зависеть от способности привлекать людей из других стран. Но в постоянных спорах об эмиграции эти вопросы как раз остаются без внимания.