Количество россиян, относящихся к Иосифу Сталину безразлично, выросло за год с 22 до 31%, следует из свежего опроса «Левада-центра». Еще более заметно – в 2–3 раза – увеличилось за два года число респондентов, затрудняющихся ответить на конкретные вопросы о Сталине как «мудром руководителе», победителе в Великой Отечественной войне, «бесчеловечном тиране» или всегда нужном лидере, который «придет и наведет порядок». Больше всего затруднившихся среди молодых людей от 18 до 27 лет. Среди остальных опрошенных по-прежнему доминирует позитивное отношение к Сталину: большинство считает его хорошим руководителем и называет победу в войне его главной заслугой, оправдывающей все ошибки и пороки. Правда, тех, кто винит Сталина в уничтожении миллионов невинных людей, пока еще больше, но их число с марта 2016 г. уменьшилось с 62 до 44% (не согласны с этими обвинениями 16%).
В динамике отношения россиян к Сталину есть три периода доминирования разных оценок: негативное восприятие (2001–2006 гг.), безразличие (2008–2012 гг.) и позитивные оценки (2014–2018 гг.), говорит социолог «Левада-центра» Карина Пипия. В этом году негативные установки достигли минимума, отмечает она: «Рост числа россиян с позитивным или нейтральным отношением к Сталину менее устойчив. Если в 2001 г. доля позитивных оценок в 4 раза превышала долю нейтральных, то к 2008 г. в образе Сталина стало преобладать безразличие, которое сменилось положительными оценками в марте 2014 г.». Среди оценок Сталина устойчиво только восприятие его заслуг в войне, при этом продолжается тренд на снижение его негативного восприятия за счет роста доли безразлично и положительно настроенных россиян, добавляет социолог. Рост затруднившихся ответить означает, что прошлое не прорабатывается на уровне институтов, потому его и сложно оценить, указывает Пипия: «Выросло постсоветское поколение, которое считает, что благодаря Сталину победили в войне, и на этом их знания заканчиваются. Молодежь практически на все вопросы об истории дает большую долю затруднившихся ответить».
Растет поколение, для которого это психологически глубокая история, согласен политолог Алексей Макаркин: «Если для людей перестройки эта тема важная и тогда ее активно обсуждали, то молодым это неинтересно. И это скорее все-таки плохо, поскольку означает, что нет прививки от прихода следующего подобного персонажа, нет устоявшейся моральной оценки того, что случилось с обществом. Когда люди говорят, что им это неинтересно, то это означает, что опыт не осмыслен и не учтен, а значит, нет гарантии от рецидивов».
Люди снова гораздо менее откровенно отвечают на вопросы социологов, поэтому к результатам надо относиться осторожно, считает председатель правления «Мемориала» Ян Рачинский: «До сих пор преступления прошлого не получили адекватной юридической оценки: преступление не названо преступлением, а преступники – преступниками. И сейчас происходит возвращение искаженной системы ценностей – что государство превыше всего, а люди должны быть счастливы тем, что могут отдать за него жизнь». Преступления, совершенные в прошлом, становятся несущественными, говорит эксперт: «Понятно, что большинство не одобряет бессудные казни и заключение людей в лагеря, но раз во время войны было сохранено государство – значит, «главное» не пострадало. Поскольку нынешние события несколько параллельны тому времени, когда благо государства важнее человеческих судеб, то это порождает такое терпимое отношение к прошлому».
