В начале 1990-х гг. перед одними возможности открылись, а другие возможностей лишились, одни жили надеждой – вот это наше уже скоро начнется, а другие – надеждой, что вот это ихнее скоро кончится. И шли споры: народ принимает или не принимает новую жизнь. С этим вопросом обращались и к Юрию Леваде. Левада полагал, что простого ответа на него быть не может. Общественное мнение – не референдум с выбором меж «да» и «нет». Чтобы смоделировать хотя бы в первом приближении сложнейшие процессы адаптации людей к новым реалиям жизни, Левада предложил и новый исследовательский инструмент. Респондентам в ходе опроса предлагались не жестко-холодные варианты ответов вроде «удовлетворен» / «не удовлетворен», а формулировки, выраженные на житейском языке. Для людей, сумевших адаптироваться за счет своих усилий или удач, был заготовлен ответ «все не так плохо и можно жить». (Отметим здесь, что формула «жизнь удалась!» если и была популярна, то в очень узкой среде «новых русских» и для массового опроса не годилась.) Для тех, кто приспособился к новым условиям не экономически, а лишь психологически, был вариант «жить трудно, но можно терпеть». Тем, кто остался дезадаптирован и хотел выразить свое отчаянье и негодование, подходил ответ: «Терпеть наше бедственное положение невозможно».
Уже первый выход этого инструмента в поле показал его работоспособность. Доля тех, кто не счел подходящим для себя ни один из вариантов, была тогда, как и теперь, совсем невелика (нынче 3%), это очень хороший результат.