– Как россияне оценивают присоединение Крыма к России сейчас, спустя два года после того как украинская автономия перешла под российскую юрисдикцию?
– Подавляющее большинство по-прежнему поддерживает присоединение Крыма к России, хотя и обозначился плавный спад позитивного отношения. Если в апреле 2015 года поддерживающих присоединение Крыма было порядка 90%, то сейчас их порядка 80%.
Но в целом заметно, что возбуждение общественного мнения, во многом искусственно нагнетаемое с помощью СМИ, эксплуатировавших тему объединения «русского мира», начинает спадать. Но не так быстро, как это было после российско-грузинского конфликта в 2008 году. Впрочем, тогда дело не дошло до такой конфронтации с Западом. А сейчас вся антизападная и антиамериканская риторика эффективно работает на укрепление поддержки власти.
При этом половина опрошенных считает основной угрозой для России углубляющийся экономический кризис.
– Последовавшая за присоединением Крыма война санкций и контрсанкций сказалась на качестве жизни россиян. Но, насколько я понимаю, большинство россиян здесь не видят причинно-следственных связей…
– На самом деле мы с трудом можем говорить о каком-то общественном мнении, которое в развитом обществе является носителем каких-то представлений и оценок. Скорее, мы имеем дело с массовым сознанием. Общество сейчас так устроено, что только некое меньшинство, довольно небольшой слой, включенный в более сложное социальное взаимодействие, практикующий какие-то более сложные взаимодействия с государственными и общественными институтами, может сделать выводы, как одни события связаны с другими.
– Какие тайные струны история с Крымом затронула в сознании россиян? Почему общество так отреагировало на этот сюжет?
– Большинство россиян живет в атмосфере тотального недоверия друг к другу, люди многого боятся – от стихийных бедствий до мировой войны. Очень сильна разобщенность, и очень велика сосредоточенность на своем узком мирке. Плюс к этому – ощущение, что ты ни на что не можешь повлиять, что выборы – это не выборы. В ситуации, когда у человека нет позитивных, социально обусловленных основ самоопределения, все себя чувствуют бедными, и несчастными, и зависимыми.
В такой ситуации через утверждение, что все вокруг враги, а мы лучше всех, мы сильнее всех, возникает ощущение общности. Маленького человека это возвышает в его собственных глазах. Но, как показывает практика, это имеет довольно краткосрочный эффект, потому что все время фоном идет хроническое недовольство своей собственной жизнью, властью и т. д.
Крымская история очень отчетливо доказала, что общество не выработало еще каких-то новых основ для объединения, солидарности.
– «Левада-центр» проводил замеры общественного мнения в Крыму?
– К сожалению, пока нет, мы с удовольствием бы это сделали, но мы – некоммерческое объединение и работаем только на заказ. Но никто пока не заказывал такого исследования.
– Очевидно, что присоединение Крыма подстегнуло как рейтинг Владимира Путина, так и власти в целом…
– Он всегда подскакивал в кризисные моменты. И в 2003 году, когда США и их союзники вторглись в Ирак, и в ходе российско-грузинского конфликта. Но после 2008 года шло медленное, но абсолютно четкое снижение поддержки высшего руководства и институтов власти.
– А сейчас эффект «Крым наш» как-то сказывается на рейтинге президента?
– Нет, тема Украины и Крыма уже отходит на второй план, за событиями там уже следит значительно меньшее количество людей. И по отношению к самому Крыму намечаются критические настроения, потому что люди начинают понимать, что это связано и с расходами бюджета, и с финансированием, и т. д.
– Можно ли утверждать, что нынешняя поддержка Владимира Путина объясняется тем, что россияне понимают, что в условиях кризиса «в открытом море не обойтись без кормчего»?
– Мне кажется, что наше общество все же сильно изменилось за эти 25 лет, чтобы воспроизводить вот такую модель сплочения вокруг лидера.
Доля тех, кто считает, что пусть мы будем бедные, но зато нас будут все бояться, велика. Но есть достаточно широкий слой, который, я полагаю, уже начинает думать как-то по-другому. И, возможно, вести себя будет по-другому.
Пока идет медленное восстановление этого хронического недовольства своей жизнью. Ведь доходило до абсурда – если респонденты оценивали уровень коррупции власти на всех уровнях как высокий, то на фоне истории с Крымом они резко изменили свое мнение. Россиян будто выключили из их реальности, сейчас они начинают в свою реальность возвращаться.
Деньги дешевеют, товары дорожают, так что я не знаю, насколько хватит вот такого рода запала, чтобы сплачиваться вокруг вождя в ситуации, когда нам никто не угрожает. Безусловно, спроси обывателя, и он ответит, что США и Запад в целом только и мечтают, чтобы захватить наши природные богатства и нас поработить. Но все эти настроения были внушены искусственно. Ведь еще в середине 2000-х порядка 55% опрошенных считали, что России хорошо было бы вступить в Евросоюз.
Общественное сознание сейчас меняется на наших глазах и будет переходить в какую-то другую фазу. И очень многое будет зависеть от того, как будет выстраиваться дальше внешняя политика, удастся ли все же как-то ослабить конфронтацию со всем миром и какие будут предприняты реальные действия для борьбы с экономическим кризисом.