Марш на Москву участников ЧВК «Вагнер» стал шоком для многих россиян. В день мятежа резко пошли вниз настроение граждан и их оценка ситуации в стране. Но люди не успели как следует испугаться, как все уже было кончено, и рейтинги властей почти не пострадали, а авторитет Евгения Пригожина резко упал. Теперь для власти важно преодолеть негативное впечатление, которое мятеж произвел на представителей элитных групп, пишет Денис Волков в материале для Forbes.
Вооруженный мятеж Евгения Пригожина, его неожиданность, стремительное начало и конец оставили у наблюдателей много вопросов. Участники опросов и фокус-групп часто выражали недоумение по поводу случившегося, обсуждали конспирологические теории. Но если о причинах и сути событий можно спорить долго, влияние мятежа на общественное мнение прорисовывается в исследованиях «Левада-центра» (включен в реестр НКО-иноагентов) довольно отчетливо. События 24 июня пришлись на середину нашего ежемесячного шестидневного поквартирного опроса, что стало своего рода исследовательской удачей — можно было по дням проследить, как менялись настроения. Дополнительный телефонный опрос и пара фокус-групп спустя несколько дней после известных событий только подтвердили наши выводы.
Уровень осведомленности
Опрос, проведенный спустя несколько дней после неудавшегося мятежа, показал высокую осведомленность людей о случившемся: более половины опрошенных «внимательно следили» за развитием событий, ничего не слышали об этом лишь 8%. При этом около четверти респондентов ответили, что впервые узнали о произошедшем уже 23 июня вечером, еще 42% — утром в субботу. Однако респонденты склонны завышать степень своей осведомленности постфактум, и данные нашего регулярного исследования обнаруживают, что по-настоящему россияне осознали масштаб случившееся не сразу, да и то не все: только 23% респондентов, опрошенных в день мятежа, отметили его в числе главных событий последнего времени, и в последующие два дня опроса таких набралось уже в два раза больше.
Характерно, что большая часть россиян узнала о мятеже именно по телевидению (44%), а значит, сразу в интерпретации властей. Чем старше человек, тем с большей вероятностью он обращался именно к телевизионным программам. В чрезвычайных ситуациях люди вообще склонны чаще использовать «официальные источники информации». Это автоматически задало основную рамку интерпретации событий: Пригожин — предатель. Поэтому неудивительно, что и в материалах фокус-групп и в ответах на открытые вопросы количественных исследований респонденты часто цитировали выступления официальных лиц, будь то президент Владимир Путин с его «ударом в спину» или министр иностранных дел Сергей Лавров, заявивший, что попытка мятежа в России всего лишь «передряга».
Многие (29%) получали информации о случившемся от друзей и знакомых. Участники фокус-групп подтверждали, что в день мятежа переписывались и перезванивались со своими друзьями и родными, делились новостями, советовались о том, как себя вести, старались дозвониться до знакомых в южных регионах, в которых разворачивались непосредственные события.
К помощи различных интернет-источников прибегали прежде всего самые молодые и интересующиеся политикой граждане — в совокупности это около трети опрошенных. Именно они раньше других узнали о мятеже и затем пристально следили за действиями вагнеровцев в прямом эфире. Важно понимать, что даже в этой наиболее информированной аудитории уровень квалификации читателей был очень разный: кто-то отслеживал сообщения информагентств и скроллил телеграм-каналы, а кому-то было достаточно ленты во «ВКонтакте».
Кроме того, в интернет-аудитории — более молодой и скептически настроенной к власти — отношение к Пригожину оказалось наименее однозначным, а доля сочувствующих ему наиболее высока. Так, если в среднем по выборке соотношение положительных и отрицательных ответов на вопрос о доверии Пригожину составляло в начале июля 22% к 50%, среди телезрителей 15% к 55%, то среди читателей Telegram-каналов — уже 32% к 48%.
Сочувствующие Пригожину
Среди тех, кто в той или иной степени поддержал Пригожина в дни мятежа и после него, можно выделить по крайней мере две разные группы. В первую очередь это те, кто прислушивается к критическим выступлениям хозяина ЧВК «Вагнер» о ситуации на фронте и в армии. Ведь главное в массовом образе Евгения Пригожина — его готовность отстаивать свою точку зрения, критиковать военных, «бороться за правду». Они считают, что их кумира «довели», «спровоцировали» тем, что «его не слушали», «не шли ему навстречу», «оскорбили», «предали».
Вес словам Пригожина в глазах сочувствующих придает признание эффективности вагнеровцев на поле боя: «они взяли Бахмут, взяли Соледар». Мнение о том, что ЧВК воюет лучше, чем регулярные войска, довольно популярно. Сам Пригожин представляется своим сторонникам чуть ли не отцом своих солдат: «они у него обуты и одеты», он заботится об их снаряжении, практически «ест с ними из одной миски, ходит в одну баню». Эти слова повторялись и в ответах на открытые вопросы о Пригожине, и в обсуждениях на фокус-группах.
К ситуативным сторонникам лидера мятежа можно отнести часть оппозиционно настроенных граждан, которые к самому Пригожину относились настороженно и считали происходящее «борьбой жабы с гадюкой». По образному выражению одного из участников фокус-групп они «запаслись попкорном» и внимательно следили за развитием событий. Многие из таких наблюдателей, похоже, особо не переживали по поводу возможной драматической развязки, потому что уже давно чувствуют эмоциональное опустошение и считают, что «ужасный конец лучше, чем ужас без конца».
Осудившие мятеж
Однако большая часть опрошенных осудила действия Пригожина. Сделали они это, очевидно, вслед за властью и государственными телеканалами. Резкое ухудшение отношение к хозяину «Вагнера» показал сначала наш ежемесячный опрос, в ходе которого одобрение деятельности Пригожина снизилось вдвое: с 58% в первые дни опроса до 30% в конце. К началу июля отношение к нему еще больше ухудшилось, до указанных выше 22% поддержки.
Важно отметить, что отношение к полевому командиру ухудшилось прежде всего у людей, которые не особо компетентны в политических вопросах, они следят за событиями, но не очень внимательно и потому особенно зависимы в своих суждениях от доминирующей информационной повестки центральных телеканалов. Главным образом это женщины пенсионного возраста, узнавшие о мятеже постфактум из новостей Первого канала и «России-1».
Главный грех Пригожина для них состоит в том, что он «устроил мятеж» и «посеял смуту», нарушил спокойное течение жизни, пошел против власти, президента, страны, народа. Важным доводом против Пригожина его противники видят в том, что в ходе мятежа погибли военные летчики, сбитые вагнеровцами. По словам участников фокус-групп, этого они ему «никогда не простят». Главную причину мятежа респонденты видят в личных амбициях Пригожина, он «захотел власти и денег», «заигрался» и, как считает каждый пятый опрошенный, «превысил свои полномочия». Иными словами, не по Сеньке шапка. При этом поверить в то, что Пригожина «перекупили американцы», готовы лишь мизерные 2% опрошенных.
Умеренная тревожность
Базовой реакцией на события 24 июня стала тревога, которая в день мятежа нашла выражение в коротком всплеске интереса к наличной валюте, а также авиабилетам в другие страны. Впрочем, ни первое, ни второе не шло ни в какое сопоставление с тем, что наблюдалось в феврале и сентябре 2022-го — после начала «спецоперации»* и объявления частичной мобилизации. Наши долгосрочные замеры также говорят о том, что мятеж Пригожина практически никак не повлиял на общественные настроения.
Так, вопрос на оценку самочувствия респондентов, который серьезно обвалился прошлой осенью сразу после объявления частичной мобилизации, в июне не изменился по сравнению с прошлым месяцем: 13% респондентов сообщили о прекрасном самочувствии, 62% — о нормальном и ровном настроении, несмотря на то что в стране только что провалился попытка вооруженного мятежа. Впрочем, более внимательное рассмотрение результатов опроса по дням обнаружило, что в день мятежа настроения начали обваливаться, почти на 10 п.п., но уже на следующий день вернулись в норму.
Похожая ситуация наблюдалась и по вопросу о том, в каком направлении движется страна. Этот индикатор в июне просел на целых 7 п.п. по сравнению с маем, но в день мятежа падал до 15 пунктов вниз и затем частично восстановился. На следующий вопрос о том, что именно беспокоит респондентов в связи с ситуацией в стране, лишь два человека из 1600 связали свои тревоги с мятежом, гораздо больше людей беспокоили рост цен, низкие зарплаты и недоступность медицинского обслуживания. Для них мятеж не столько драматическое событие, сколько лишнее подтверждение общего бардака и элитных разборок, до которых простым обывателям нет дела. Похожее впечатление произвели и фокус-группы. Наверняка сказалась и скоротечность событий. Люди не успели как следует испугаться, как все уже было кончено.
Рейтинги властей
Соответственно, мятеж имел весьма ограниченное влияние и на рейтинги властей. Такое положение вещей фиксируется всеми доступными исследованиями. Рейтинги Владимира Путина, премьера Михаила Мишустина, Сергея Лаврова и правительства в целом не изменились. Пострадал лишь рейтинг министра обороны Сергея Шойгу, который и был мишенью критики Пригожина. А вот Путин, с точки зрения большинства, сделал ровно то, чего от него ожидали: выступил, показал свою осведомленность, проявил твердость, поддержал военных и осудил мятежников. Своих противников президент не убедил, но для его сторонников этого было достаточно: «свою часть он сделал». Вопросов к Владимиру Путину у рядовых россиян не осталось.
Заметим, что слова президента о Пригожине, которого, впрочем, по своей привычке Путин ни разу не назвал по имени, били по ключевым свойствам образа «народного генерала». Президент словно бы говорил своим слушателям: вы думали, что Пригожин — патриот и борется с коррупцией, а он оказался предателем и растратчиком государственных средств. В результате репутация хозяина «Вагнера» в глазах большинства россиян была разрушена, и тем самым была устранена потенциальная альтернатива власти самого Владимира Путина. И здесь напрашиваются параллели с тем, как ранее власть расправлялась с политиками, которые бросали вызов президенту, — Алексеем Навальным, Сергеем Фургалом, Павлом Грудининым. Их дискредитация в глазах обывателей автоматически укрепляла рейтинг президента, подчеркивала его безальтернативность. Так вышло и на этот раз.
В результате сегодня в массах преобладает мнение, что неудавшийся мятеж никак не сказался на авторитете центральной власти. Треть опрошенных вовсе ожидает еще большей консолидации общества и укрепления государства — так считают прежде всего последовательные сторонники власти. Сомнения в таком развитии событий несколько чаще испытывают, с одной стороны, россияне помоложе, которые уже давно настроены более оппозиционно и сейчас только укрепились в своем мнении. С другой стороны, сомнения также демонстрируют представители субэлитных групп, которых захватывают опросы: управленцы, предприниматели, наиболее образованные граждане. А значит, теми же чувствами должна быть охвачена какая-то часть российских элит.
Возможно, именно для них и были устроены недавние поездки Владимира Путина в регионы, когда президент, нарушая все нормы заведенного в Кремле карантина, пошел общаться с горожанами Дербента. Всем скептикам кадры ликующей толпы должны были послать четкий сигнал: «Вы еще сомневаетесь, кого поддерживает народ? Подумайте еще раз!».
Денис ВОЛКОВ