На сакраментальный вопрос «Хотят ли русские войны?» полагается отвечать «нет». В самом деле, то, что россияне понимают под словом «война», — это страшное бедствие. Его масштабы — огромные. Это война мировая, нынче непременно термоядерная. Еще недавно российское общественное мнение соглашалось с формулой «В такой войне не будет победителей». А раз не будет, раз мы в ней не победим, то она тем более не нужна. Этот материал о был подготовлен до начала военной операции в Украине.
В последние годы появились такие отважные личности, которые намекают, что и в термоядерной войне кое-кто выживет, и это будем мы. Конечно, не все, и, может быть, совсем не все, но это будем мы, значит, мы победим (вариант: будем в раю). Значит, и не надо ее так уж бояться. Но мнение этих смельчаков — маргинальное (пока). О страхе мировой войны в минувшем году говорили две трети россиян, и это был рекорд за все годы наблюдений.
Но тут возникает очень сложный вопрос, который мучает очень многих не только в России, но и в мире в целом: ведут ли политические процессы, в которые втянуты сейчас США, Европа — и Россия с Украиной как ее части, — к такой войне или нет? Все стороны, каждая по-своему, дают оба ответа на этот вопрос. Наше дело — сказать о России.
Россия на языке жестов дает понять, что она к такой войне очень даже готова.
Ее бронетанковую и ракетно-космическую мощь демонстрируют так, чтобы все увидели нашу готовность воевать не только с какой-то там соседней страной, а со всем блоком НАТО, ну а это значит, и с самой Америкой.
Хотят ли русские такой войны? Нет, не хотят, конечно.
Но одобряют ли они эти жесты, показывающие, что «можем повторить» (повторить победу в мировой войне)? Да, они их одобряют. Рейтинг президента и верховного главнокомандующего в январе впервые за долгое время вырос до 69%. (Не забудем, что 63 +/– 2 процента — это норма для данного показателя за все два десятилетия измерений).
Итак, на языке жестов сказано одно, и на это российская публика кивает одобрительно. На языке слов российская сторона много раз заявила, что никакой войны она не готовит. Одобряют ли россияне такие заявления? Безусловно, одобряют. Лозунги «Мы за мир!», «Миру мир!» усвоены из букварей и плакатов накрепко. С далеких сталинских времен мы приучены думать о себе, что мы «мирные люди». И про это же сакраментальные строки Евтушенко.
Однако ведь есть важное но. «Мы мирные люди, но…» Это но открывает другую сторону нашей коллективной личности. После этого но интонация и выражение нашего общего лица резко меняются. После этого но говорится про «наш бронепоезд». Готовность к тому, чтобы воевать (см. выше) возвращается и в этот мирный дискурс.
Впрочем, на это но (и на связанные с ним страхи) есть свое но. Война с Америкой и НАТО — страшное дело, но, в общем-то, ее, скорее всего, не будет.
На вопрос «Возможен ли в будущем году в России вооруженный конфликт с США / странами НАТО?» из года в год абсолютное большинство россиян отвечали отрицательно. Конечно, не будем игнорировать тот факт, что доля напуганных вышеупомянутыми жестами и их сопровождающими криками на ТВ не могла не вырасти, и потому в 2020 году отрицательно отвечали три четверти россиян, а в нынешнем — только две трети. Но две трети — это «квалифицированное большинство» в нашем обществе, и оно показало, что «настоящей» войны оно не ждет.
Это очень важный момент для понимания общественных настроений. «Войной» (по-другому «настоящей войной»), как мы сказали, у нас не принято называть те вооруженные столкновения, в которых принимают участие «наши», но которые не происходят на нашей земле. Это, кстати, помогает властям избегать слова «война» в определении и упоминании этих событий. Что позволяет обходить разные юридические сложности, которые мешали бы им, признай они, например, действия в Афганистане «войной». То, что делалось в Грузии в 2008 году, называлось не «войной», а «принуждением к миру». Потому и развитие событий на границе с Украиной россиянам вовсе не обязательно считать «войной». Говорят, в Украине с самого 2014 года считают, что у них идет война с Россией. В России предпочитают думать, что ничего такого нет.
И не будет, вот что важно. На вопрос «Возможен ли в будущем году в России вооруженный конфликт с какой-то из соседних стран?» абсолютное большинство ответили отрицательно. Снова оговоримся, что с 2020 года доля оптимистов заметно уменьшилась — с 67 до 53%. Но это мнение остается господствующим.
О какой из соседних стран идет речь, теперь уже совершенно ясно. Поэтому мы могли спросить: «Как вы думаете, может ли напряженность на востоке Украины перерасти в войну между Россией и Украиной?» Повторим, в Украине такой вопрос был бы неуместен, там убеждены, что война шла и идет.
А в России в далеком послекрымском, но вполне донбасском 2015 году меньше трети опасались такого развития событий, а две трети этих опасений не испытывали. Правда, по мере того как в телевизоре все громче звучали обвинения соседей во всех возможных грехах и преступлениях, доля уверенных в том, что «войны не будет», падала. К нынешней зиме их осталось чуть более 50%.
Алексей ЛЕВИНСОН
АНО “Левада-Центр” принудительно внесена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента.