Рост протестных настроений молодежи начался не вчера и является частью общего нарастания общественного недовольства, разочарования во власти и готовности протестовать, которые наблюдаются на протяжении последних двух-трех лет. За это время рейтинги властных институтов потеряли в среднем по 20 процентных пунктов, усилился пессимизм по поводу будущего, в три раза выросла готовность участвовать в акциях протеста. Все это происходило на фоне нарастания проблем в экономике, исчерпания крымского консенсуса и повышения пенсионного возраста.
Молодежь оказалась подвержена той же смене настроений, что и все российское общество. Однако здесь изменения происходили быстрее, а разочарование во власти оказалось сильнее, чем у представителей старших поколений. И сегодня люди в возрасте 20–30 лет составляют одну из наиболее критически настроенных по отношению к власти социальных групп. Россияне, достигшие пенсионного возраста, напротив, во многом остались в числе верных сторонников режима. Почему именно так?
Особую роль в этом процессе, как представляется, сыграли интернет и социальные сети, ставшие своеобразным катализатором роста критических настроений в молодежной среде. Неслучайно описанные изменения общественного климата совпали по времени со взрывным ростом числа российских пользователей YouTube и Instagram. Аудитория этих платформ, преимущественно состоящая из молодых людей, удвоилась с 2018 г. и сегодня достигает трети населения страны. Заметим, что популярные видеоблоги и ютуб-каналы вошли в нашу жизнь как раз в течение последних двух-трех лет. Для сравнения, аудитория TikTok, политизация которой происходит на наших глазах, охватывает лишь несколько процентов населения. Согласно опросам, это тоже прежде всего люди помоложе, но далеко не одни школьники, как принято считать.
Благодаря росту соцсетей в российских медиа произошла качественная перемена. Если раньше текст в интернете заведомо проигрывал телевизионной картинке, то сегодня видеоблоги в интернете могут конкурировать с телевидением на равных. И если российские телеканалы по-прежнему предельно жестко контролируются властью, то в интернете наблюдается расцвет свободной журналистики, многообразие точек зрения, в том числе критических по отношению к власти, невиданные в нашей стране с конца девяностых. В результате повестка дня, которую формирует российское телевидение и российский интернет, различается все больше. А значит, молодежь и люди постарше все чаще пользуются разными источниками информации; у них разные авторитеты, их понимание и оценки происходящего расходятся все дальше.
Сочувствие против осуждения
Это проявилось сначала в отношении к блокировкам Telegram и уголовным преследованиям за репосты в соцсетях, которые российская молодежь скорее осуждала, в то время как пожилые россияне видели в этих запретах проявление заботы государства о морали, нравственности и безопасности своих граждан. Но особенно ярко — в оценке силового разгона протестов 2019 года, проходивших в поддержку незарегистрированных кандидатов на выборы в Мосгордуму. Как показывали тогда и опросы общественного мнения, и фокус-группы, за происходящим в столице внимательно наблюдали граждане по всей стране. С рядом оговорок можно было сказать, что в своей оценке протестов мнение молодых людей оказалось противопоставлено мнению пожилых. Первые следили за разворачивающимися событиями в интернете и чаще сочувствовали протестующим, вторые смотрели телевизор и преимущественно осуждали происходящее.
Молодые участники фокус-групп тогда говорили, что для них разгон протестных акций стал подтверждением того, что власти «думают только о себе», «не пускают новых людей во власть», считают их «второсортными», «честных выборов нет», а «Конституция не работает». Многие представители старших поколений, напротив, уже тогда одобряли действия силовых служб или не видели в них ничего предосудительного, считая протест проявлением непослушания и провокацией.
В 2020 году этот поколенческий разлом отчетливо был виден в отношении ко всем значимым политическим событиям. Именно в молодежной среде концентрировалось отрицательное отношение к правке Конституции, «обнулению сроков» Владимира Путина и к самой власти. Напротив, сохраняющаяся поддержка режима среди людей старших возрастов, их дисциплинированное участие в конституционном голосовании обеспечили власти нужный результат. Молодые россияне — по сравнению с пожилыми — в прошлом году были гораздо более сочувственно настроены к протестующим в Хабаровске и в Белоруссии; они не только поддерживали Алексея Навального (хотя и далеко не все), но и были готовы поверить в то, что за его отравлением стоят российские власти.
Более того, впервые за долгое время молодые россияне оказались наиболее протестно настроенной группой; в мае прошлого года до 40% молодых людей говорили о готовности принять участие в протестных акциях (при общем показателе 28%). К концу года эта готовность несколько поубавилась, но не исчезла. И уже в январе именно молодые люди 20–30 лет стали главной движущей силой новой протестной волны.
«Еще немного — и мы потеряем нашу молодежь»
В этом несогласии молодых людей с политикой властей, во все большем расхождении взглядов молодого и старшего поколения кто-то видит источник политических изменений: по мере смены поколений автоматически изменится и режим. Однако у большого числа россиян, прежде всего старшего возраста, инаковость молодежи вызывает отторжение, дискомфорт, раздражение и страх, которые питают желание дать молодежному протесту решительный отпор. И кажется, что дело не только в готовности российских элит удерживать свою власть, но и в том, насколько остро старшее поколение переживает сегодня описанный поколенческий конфликт.
Примеров тому масса, вспомнить хотя бы только что прозвучавшие слова патриарха Кирилла.
«Буквально впадают в безумие»
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл:
— Сегодня имеет место так называемый кризис молодого поколения. Нередко молодежь наша буквально впадает в безумие, теряя всякие жизненные ориентиры. <…> [В душе ребенка] должны формироваться правильные мысли, правильные убеждения, которые могли бы дать достойный отпор всяким разрушительным влияниям.
За последние пару лет автору многократно приходилось слышать подобные фразы от участников фокус-групп с представителями старшего поколения. Обычные родители на фокус-группах и российские государственные мужи в своих выступлениях все чаще говорят о своих детях и молодежи вообще: «Они не такие, как мы». Следует расшифровка: невоспитанны, меркантильны, бездуховны, непатриотичны, наивны, а поэтому падки на пропаганду враждебного Запада, не понимают жизни, еще не повзрослели.
За этими жалобами обычно звучат слова: «Еще немного — и мы потеряем нашу молодежь», — а значит, как можно быстрее ее следует вернуть на путь истины, переучить, перевоспитать. Решение часто видится в развитии патриотического воспитания, идеологической накачке, возвращении в школы уроков политинформации, трудовых отрядов. Опросы показывают, насколько часто «родители» и «деды» готовы поддержать различного рода запреты — от цензуры в интернете до блокировки социальных сетей; об этом же, кстати, только что рассуждал Дмитрий Медведев.
«У нас есть возможность повлиять на социальные сети»
Дмитрий Медведев, зампред Совета безопасности России:
– Если социальные сети ведут себя недружественным образом, если они не хотят публиковать российскую информацию, если они занимают какую-то очевидно недружественную позицию в отношении страны, то у нас есть возможность повлиять на них.
Поинтересоваться мнением молодых людей часто просто не приходит в голову.
Жесткие задержания на январских митингах, большинство участников которых составляли молодые люди, можно считать квинтэссенцией описанного отношения власти к молодежи (а заодно и ко всем тем, кто вышел на улицу вместе с нею). Важно, что такой подход всегда найдет поддержку значительного числа российских граждан, и прежде всего людей старшего поколения. Именно они составляют сегодня социальную базу не только нынешнего режима, но и разворачивающейся политической реакции. В конечном итоге смена поколений, конечно же, произойдет. Но она, судя по всему, не будет ни быстрой, ни бесконфликтной.
АНО “Левада-Центр” принудительно внесена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента. Заявление директора Левада-Центра, не согласного с данным решением, см. здесь.