Меры, которые предпринимают власти для борьбы с коронавирусной инфекцией, разнятся от региона к региону, как и степень распространения эпидемии. На каких-то территориях жесткие ограничения, принятые по примеру Москвы, с середины апреля начали ослаблять. Целые отрасли, такие как продовольственные магазины, банки, транспорт и связи, предприятия с непрерывным циклом производства даже не прекращали работы; часть бизнесов перешли на работу онлайн. По некоторым оценкам, продолжают трудиться около 60% работающего населения. Иными словами, многих россиян принимаемые меры затронули лишь частично. А значит, и реакция на действия властей, в том числе усталость или недовольство, будет заведомо ограниченной и неоднородной.

Очевидно, что наибольший стресс в связи с происходящим должны испытывать люди в очагах распространения инфекции — в Москве, Подмосковье, Санкт-Петербурге, Ленинградской области — крупнейших российских городах и близких к ним территориях с высокой плотностью населения и интенсивными связями с внешним миром. Чем больше количество заболевших, чем жестче ограничения, тем больше граждане чувствуют их на себе. Именно здесь можно ожидать наибольшего роста напряжения, а значит, и недовольства политикой властей.

Отношение людей к конкретным ограничениям, таким как ограничения на передвижение или необходимость оформлять электронные пропуска, пока оценить сложно — для этого недостаточно опросных данных. Да и сами ограничения пока носят временный характер и на фоне эпидемии выглядят вполне разумно и оправданно. Многие меры действуют на территории лишь нескольких регионов. Полигоном по апробированию различных технологических средств контроля безусловна является Москва — самый богатый и технологически продвинутый регион страны, который одновременно является эпицентром заболевания. Впрочем, средства контроля и слежения за гражданами начали внедряться здесь задолго до эпидемии, и последняя лишь послужила дополнительным оправданием развертыванию этой системы.

Чтобы измерить отношение к внедряемым ограничениям, нужно подождать и посмотреть, какие из них будут отменены по истечении карантина, а какие останутся с нами надолго и будут распространены на другие территории. Пока что можно лишь сказать, что всего несколько процентов россиян считают избыточными действия властей по борьбе с болезнью.

Недовольство, напротив, демонстрировали молодые, образованные, социально активные россияне, жители крупнейших городов страны. Они лучше понимали суть ограничений, а также примеряли на себя возможное наказание. По аналогии можно предположить, что введение новых ограничений будет только углублять наметившийся разрыв между молодыми и пожилыми, гражданами активными и не очень.

Желание людей тратить деньги и делать большие покупки в Москве падало в два раза быстрее, чем по стране в целом. Ожидания по поводу будущего развития экономики в столице еще более пессимистичны. Так, среди москвичей практически нет тех, кто в ближайшее время ожидает улучшения своего материального положения: только 6% надеется, что финансовая ситуация их семьи улучшится в следующие 12 месяцев, ухудшения ждут 40% москвичей. Меньше всего изменились потребительские и экономические настроения жителей малых городов и сельской местности.

По всем показателям получается, что эпидемия коронавируса затрагивает территорию и население страны неравномерно. Вместе с наиболее уязвимыми слоями населения (малообеспеченными гражданами, людьми предпенсионного возраста) в группе риска неожиданно обнаружили себя наиболее модернизированные группы: жители столицы и крупнейших городов — территорий с высокой долей сферы услуг и негосударственного сектора; предприниматели; представители малого и среднего бизнеса. Они не только оказались под ударом, но и ощущают наибольшую неопределенность по поводу будущего. О бюджетниках и пенсионерах государство позаботится, а вот остальным оно помогать не спешит.

Недостаточные или несвоевременные меры государственной поддержки населения неминуемо вызовут снижение поддержки власти. При этом специфика нынешнего кризиса должна еще больше обнажить и углубить те разрывы в общественном мнении, которые были заметны до начала эпидемии: разница в отношении к власти молодых и пожилых россиян; экономически активных и независимых от власти с одной стороны, и бюджетников — с другой. Вторые в большинстве своем остаются лояльны, среди первых поддержка убывает.