«Рейтинг Путина» в завершающем месяце 2017 г. по-прежнему был более 80%. Как не раз говорилось, он создан самим обществом и характеризует общество, его состояние – а оно продолжает нуждаться в символическом единении и символическом подтверждении величия своей державы на мировой арене. В его поддержании общество видит главную обязанность и главную заслугу президента Путина. Россияне готовы к любому варианту подтверждения собственной значимости в глазах других держав: как говорится, «главное, чтоб уважали». Приятно было, когда чужие лидеры обнимали наших и говорили им «друг», уважали. После Крыма они от нас отвернулись. Ну да, мы решали свои вопросы и не обратили внимания на какие-то там их международные законы. Но дело не в этом, решили россияне, дело в том, что они нас испугались. Что ж, боятся – это тоже значит, что уважают. Раз так, то и мы себя уважаем и в лице нашего руководителя сами себя одобряем.
Самоуважение через внушение ужаса другим – наиболее понятная конструкция для части наших элит и для значительной части общества. Но есть другая часть общества и другие элиты, которые предпочитают, чтобы с нами и с нашим президентом дружили. Нравилось, когда в друзья шли лидеры вроде Саркози и Берлускони. Было ясно, что это они ищут близкого. Нравилось, когда на одном языке с ним говорила Меркель. Чувствовалось, что хоть чужая, а все-таки хочет дружить. Но совершенно особые эмоции возникли в элитах и публике, когда на американской сцене замаячил Дональд Трамп как альтернатива Бараку Обаме и Хиллари Клинтон, с которыми дружба не получалась и не виделась. В обществе нашем, обычно равнодушном к внутриполитическим процессам в других странах, людей, желавших победы Трампу, оказывалось во много раз больше, чем желавших того демократическому кандидату. Это в США общество раскололось пополам. А у нас после их выборов приветствовавшие его победу многократно превосходили сторонников демократов.
Беспрецедентно высокий уровень мысленной поддержки Трампа со стороны простых и непростых россиян имеет не одну эту причину. Многих из них обуяло слабо отрефлексированное, но оттого еще более сильное ощущение какой-то близости, какого-то родства, притом иного рода, чем с упоминавшимися бывшими лидерами Италии и Франции. Почувствовали, что в Америке поднимается та же сила, которая поведет Британию вон из ЕС, которая по-венгерски и по-польски бунтует против того в ЕС, что и нам не по нраву.
В России издавна было стремление возглавлять мировые тенденции, чаще консервативные, чем революционные. Чтобы России быть центром интернационала консерваторов, радикалов, фундаменталистов – мечта иных идеологов, иных политиков. В народе этих слов не произносят, но готовы чувствовать родство с теми, кто, по нашим понятиям, должен поддерживать «настоящего мужика» на посту президента великой державы. И кстати, разве плохо было помочь ему, чем можем? Явно думали, глядишь, оценит. А там закорешимся с ним, пойдем «на ты», снова поделим мир на ваш и наш, как водилось когда-то.