Сразу после прошедших выборов в московские райсоветы появились шутливые географические карты, в которых проводились параллели между результатами голосования за демократов и наличием в этих районах дорогих магазинов и велопарковок. Как известно, в каждой шутке есть доля истины. У жителей «демократических» районов Москвы, действительно, больше ресурсов и свободного времени. Но главное — они в среднем более образованы, лучше информированы о том, что происходит в стране, и активнее в отстаивании своих интересов.
Итоги муниципальных выборов в Москве стали одной из главных сенсаций минувшей недели. По результатам голосования, сторонники Дмитрия Гудкова и партии «Яблоко» заняли в муниципальных советах города порядка 270 мест из полутора тысяч.
Больше кандидатов смогла провести только партия власти. Если на прошлых выборах выдвиженцы «Единой России» получили около двух третей всех мандатов, то на этот раз сторонники партии власти заняли порядка трех четвертей мест.
Основными проигравшими оказались партии «парламентской оппозиции». Все они значительно сократили свое представительство в московских муниципальных советах: КПРФ с 214 до 44, Справедливая Россия с 125 до 8, ЛДПР с 25 до 4 человек.
Если считать, что за одного муниципального депутата в среднем проголосовало от тысячи до полутора тысяч человек, «демократы» получили поддержку порядка 350 тысяч москвичей при явке 15% избирателей.
Это сопоставимо с показателями, которые имели демократы во время избирательной кампании на выборах мэра Москвы в 2013 году. Тогда при явке в 32% Алексей Навальный и Сергей Митрохин, выдвигавшийся от «Яблока», в сумме получили голоса 714 тысяч избирателей — в два раза больше, чем на выборах 10 сентября.
Дмитрий Гудков и его команда мобилизовали примерно тех же людей, кого Алексей Навальный привел на избирательные участки несколькими годами ранее в условиях более высокой явки.
По сути, в муниципальные советы прошли те, кто вел агитационную кампанию и потому смог мобилизовать своих сторонников.
Практически полное отсутствие информации о выборах — большинство москвичей не заметили в июле-августе никакой предвыборной агитации — говорит о том, что власти делали ставку на низкую явку, чтобы без лишнего шума привести на избирательные участки свой самый лояльный электорат — бюджетников и пенсионеров. Партии парламентской оппозиции, которые обычно принимают спускаемые сверху правила игры, не рискнули идти против генеральной линии и не проводили активной избирательной кампании. За что и поплатились. Сложившимися условиями неожиданно воспользовались демократические силы. Обычно разобщенные и плохо организованные, на этот раз они смогли выступить единым фронтом и провели сотни локальных агитационных кампаний.
Ключевой для структурирования и координации всего множества независимых кандидатов стала работа штаба Дмитрия Гудкова, который сложился в прошлом году во время избирательной кампании в Думу. Новые информационные технологии позволили тиражировать их опыт для использования большим количеством независимых кандидатов. Претенденту нужно было лишь зарегистрироваться в системе и следовать разработанным инструкциям о том, как правильно зарегистрироваться для участия в выборах, как вести агитацию и фандрайзинг.
И все же технологии вторичны. Команда Гудкова не сформировала общественные настроения, а лишь помогла оформиться уже сложившемуся у части москвичей запросу на перемены.
Последовательный рост низовой общественной активности наблюдался в Москве на протяжении последних несколько лет — вспомним борьбу против уплотнительной застройки, вырубки парков, различного рода экологические инициативы, движения за сохранения культурного наследия и памятников архитектуры, борьбу вкладчиков за возвращение накоплений в лопнувших банках, протесты против первоначальной версии программы реновации в Москве и многое другое.
При этом нынешние общественные настроения отличаются от настроений прошлой муниципальной кампании. Тогда первые ростки гражданского активизма наложились на спонтанный массовый общероссийский протест и недовольство властью. Тогда протестная волна вытолкнула в муниципальную кампанию множество людей, которые затем охладели к общественной работе, когда эмоции немного улеглись.
Нынешняя кампания, напротив, характерна тем, что в муниципальные депутаты решили идти много местных активистов, для которых этот шаг был сознательным и подготовленным решением. Относительно высокие рейтинги московских властей способствовали тому, что кандидаты говорили о конкретных проблемах города.
Просто критиковать власть не было смысла, это вряд ли бы принесло кандидатам дополнительные очки.
Характерно, что на прошедших выборах электоральные предпочтения москвичей имели и выраженную географическую специфику.
Южные, восточные и отчасти северные густонаселенные «рабочие» районы, а также Новая Москва традиционно поддерживают партию власти. Люди здесь в большей степени зависят от власти, нуждаются в ее поддержке и опеке.
Соответственно, кандидаты от партии власти, которые могут такую поддержку обеспечить, получают в этих районах большинство голосов. Со стороны избирателей это не заблуждение или невежество, но расчет на сохранение имеющихся социальных гарантий. Это продолжение пусть и не слишком выгодного, но стабильного контакта с государством.
Численное преобладание в Москве граждан, связывающих свое благополучие с поддержкой со стороны государства, гарантирует победу партии власти гораздо вернее любых предвыборных махинаций.
В центральных, западных и юго-западных районах города, напротив, избиратели чаще голосуют за демократов. Партия «Яблоко» всегда получает здесь более высокую поддержку, чем по городу в целом. На выборах мэра в 2013 году здесь активно голосовали за Алексея Навального. Жители этих районов более зажиточные, у них больше ресурсов и больше свободного времени. Они лучше образованы и лучше информированы о происходящем. Поэтому они в меньшей степени зависят от власти, готовы ее критиковать и отстаивать свои права.
В районах столицы, где постепенно сложились плотные сети взаимной поддержки жителей и сильные местные сообщества, активистам удавалось мобилизовать граждан для защиты своих прав и местной среды обитания.
Так, Тимирязевский район, где еще с прошлых выборов большинство мест имели независимые кандидаты, получил широкую известность благодаря борьбе местных жителей за сохранение парка «Дубки».
В Гагаринском районе, где все места получили кандидаты-демократы, тоже известен громкими общественными кампаниям. Здесь жители смогли предотвратить закрытие Дворца Пионеров и библиотеки Данте Алигьери, остановили начавшееся было строительство памятника князю Владимиру на Воробьевых горах.
Участие лидеров местных сообществ в муниципальных выборах стало логичным продолжением борьбы активных москвичей за собственные интересы.
Именно альянс с активистами местных городских сообществ позволил демократическим силам мобилизовать активных граждан районов для участия в голосовании. В условиях низкой явки их голосов оказалось достаточно для прохождения в местных активистов в муниципальные советы.
Результаты муниципальных выборов в Москве стали таким образом оформлением тех общественных настроений и накопленных социальных связей, которые складывались в различных районах столицы на протяжении последних нескольких лет.
Интересно и то, что и московские власти отнеслись к прошедшим выборам несколько иначе, чем в прошлый раз. К выборам допустили многих активистов, в том числе критически настроенных к работе мэрии. Самые скандальные истории властью пресекались. Так что есть шанс, что результаты выборов могут послужить основой постепенному выстраиванию диалога между мэрией и активной частью столичных жителей. Если такой шанс будет использован, это станет одним из важнейших результатов прошедших выборов.