Левада-Центр продолжает исследования исторического сознания российского общества. Последний по времени опрос, касающийся отношения к сталинским репрессиям, был  проведен 18 – 22 августа 2017 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1600 человек в возрасте 18 лет и старше в 137 населенных пунктах 48 регионов страны. Исследование проводится на дому у респондента методом личного интервью. Он продолжает и дополняет материалы апрельского опроса по близкой тематике. Распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных.

Статистическая погрешность при выборке 1600 человек (с вероятностью 0,95) не превышает:

3,4% для показателей, близких к 50%
2,9% для показателей, близких к 25% / 75%
2,0% для показателей, близких к 10% / 90%
1,5% для показателей, близких к 5% / 95%

Как показывают социологические исследования, проводимые коллективом Левада-Центра, массовое  отношение к Сталину  характеризуется двойственностью и противоречивостью, отражающими структуру постсоветского «двоемыслия». В коллективной памяти еще сохраняются следы ужаса перед иррационализмом террора 1930-1950 годов, но массовое сознание не в состоянии сопротивляться  упорной  апологии Сталина. В последние годы заметен значительный рост привлекательности и значимости диктатора,  выступающего в качестве одного из персоналистских символов Великой державы, Победы советского народа в Отечественной войне. Исторической  амнезии способствует и двусмысленная, сомнительная в моральном отношении «политика памяти» российского руководства,  сочетающая мифологизацию советского прошлого, со скрытым оправданием преступлений, совершаемых государством или, по меньшей мере, со стремлением преуменьшить их значение и масштабы. Неспособность дать моральную и политическую оценку  деятельности и самой личности Сталина связана с отсутствием авторитетных в обществе фигур и даже социальных позиций, с которых могли бы производиться  оценки прошлого, незначимостью для общественного мнения интеллектуальной и научной элиты.  Само по себе  массовое сознание не в состоянии осмыслить ход истории, тем более — ее наиболее трагические периоды, такие как  сталинизм. Особенно заметно такого рода слабость проявляется в вытеснении из общественной памяти самого смысла и времени сталинских репрессий (и замещением их официозным мифом Победы 1945 г.).

Таблица 1

ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ О РЕПРЕССИЯХ 1937-1938 ГОДОВ?

На протяжении последних десяти лет  примерно 40% опрошенных  признаются, что мало или ничего не знают о причинах, масштабах, смысле и исполнителях сталинского террора. Преимущественно – это либо молодые люди, либо, напротив,  люди пожилые, чаще всего — малообразованные женщины, жители отдаленных сел или малых городов, для которых эта тематика сохраняет, как и в советское время, характер запретной зоны, для которых она лишена интереса и актуальности. Практически столько же и чуть больше – 44-47% — «что-то» слышали о Большом терроре, но как показывают данные опросов,  имеют об этих событиях лишь  смутное и самое общее  представление.  Только незначительная в численном  отношении часть населения (11-13% опрошенных, представляющих образованные  и  ответственные группы общества) не могут не помнить о репрессиях; для них это обстоятельство — важнейший момент их  самоопределения,  их социальной, национальной и политической идентичности.

Влияние апологетов Сталина к настоящему  времени становится все более ощутимым: за последние 10 лет доля россиян, квалифицирующих сталинские репрессии как «преступление, которому нет оправдания»,  снизилась почти вдвое: с 72 до 39%.  И напротив, выросло с 9 до 26% число тех, кто готов оправдывать подобную политику соображениями «политической целесообразности». Причем, что важно подчеркнуть,  увеличение шло, главным образом,  за счет молодых людей, бездумно принимающих  телевизионную апологетику Сталина.

Таблица 2

С КАКИМ ИЗ СЛЕДУЮЩИХ МНЕНИЙ ПО ПОВОДУ ЭТИХ РЕПРЕССИЙ ВЫ БЫ СКОРЕЕ СОГЛАСИЛИСЬ?

 N=1600

Абсолютное большинство россиян не сомневается в том, что  Сталин  был непосредственно виноват за заключение в тюрьмы, пытки и смерть миллионов невинных людей (в феврале 2012 г. так считало 60% опрошенных,  не согласных с этим утверждением было 21%;  однако категорически «не согласных»  из них было всего 4%). 

Попытки сталинистов (высказывавшихся и при советской власти) и коммунистов  (уже после краха советской системы)  оспорить сам факт или хотя бы масштабы репрессий постоянно наталкиваются на сопротивление российского общества. В апреле 1996 года с утверждением, что репрессии и террор  — это «выдумка, имеющая  целью опорочить вождя», были согласны только 16%. Преимущественно это были малообразованные пожилые люди, члены или сторонники КПРФ, жители  села или небольших городов. Им противостояли  56% россиян, помнящих о терроре (28% не имели своего мнения по этому поводу; число опрошенных в этом исследовании составляло 3150 человек, это была одна из самых больших по объему выборок). 

Однако уже в первые годы после развала СССР внутреннее сопротивление определенной консервативной части российского общества против рационализации прошлого и пересмотра природы и террористического характера советской системы, а значит —  и роли Сталина в организации репрессий,  довольно ясно проявилось в том, что попытки  привлечь к суду КПСС,  поднять вопрос о люстрациях и т.п.,    провалились. После этого стало заметным  стремление прекратить или ограничить политику  десталинизации. Чаще всего подобные заявления  обосновывались  требованиями «перестать очернять наше прошлое», а также  — упреками критиков в том, что они преувеличивают  характер массовых репрессий. Но их усилия и старания  не достигали того результата, на который они надеялись. Так, на вопрос:  «Согласны ли  вы с тем, что «Масштабы репрессий  во времена Сталина сильно преувеличены?»,   утвердительно отвечали около  трети всех опрошенных  (точнее  — 29-33%), не соглашались с этим суждением – от 49 до 43% (18 и 28% затруднились ответить, март и июль 1996 г.).  

Защитники Сталина и сталинского социализма  настаивали на том, что репрессии были вынужденным средством борьбы с внутренними классовыми врагами. Но такого рода доводы  не встречали особого понимания, поскольку, так или иначе, наталкивались на  подавленный, но не исчезнувший опыт  повседневной жизни при Сталине, и память о пострадавших членах семей опрошенных или знакомых, близких их семей или коллег по работе.

Таблица 3

С КАКИМИ ИЗ СЛЕДУЮЩИХ МНЕНИЙ ПО ПОВОДУ «СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ»  ВЫ БЫ, СКОРЕЕ ВСЕГО, СОГЛАСИЛИСЬ?

N=1600

Основная масса россиян воспринимает репрессии  скорее как иррациональный и трагический процесс, причины и смысла которого люди не понимают (или не хотят понимать). В сознании большинства опрошенных террор  не имел целевого характера, репрессии проводились «против всего народа нашей страны». Если к этой категории респондентов добавить тех, кто затруднился ответить на соответствующий вопрос, то мы получим в сумме от 69 до 61% (доминирующее большинство) тех, кто не понимает самой сути подобной политики.

От четверти до трети россиян (на протяжении последних 17 лет)  пытались дать им какое-то объяснение, указывая на характер самоуничтожающей внутривидовой борьбы в высшем эшелоне власти,  или веря, что Сталин боролся с действительными, а не выдуманными врагами народа (таких  10-11%). Примечательно, что если доля «верящих в существовании внутренних врагов», практически не менялась за это время, то число респондентов, готовых к самообману, успокаивающих себя тем, что «репрессии касались в основном «верхов», год от года растет (она увеличилась с 14 до 22%). Незначительное число опрошенных (8-6%) по-прежнему решительно отвергают сам тезис о массовых репрессиях при Сталине. Распределение ответов в зависимости от социально-демографических характеристик респондентов выглядит следующим образом (табл.4):

Таблица 4

С КАКИМИ ИЗ СЛЕДУЮЩИХ МНЕНИЙ ПО ПОВОДУ «СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ»  ВЫ БЫ, СКОРЕЕ ВСЕГО, СОГЛАСИЛИСЬ?

 Жирным шрифтом выделены особо значимые показатели

Полностью отрицать сам факт сталинских репрессий мешает неформализованное и неосмысленное знание, передаваемое по личностным, семейным каналам. От 20 до 30% опрошенных помнят (или говорят в ситуации социологического опроса), что в их семье в прошлом был кто-то, ставшей жертвой репрессий (табл.5)

Таблица 5

ПОСТРАДАЛ ЛИ КТО-НИБУДЬ ИЗ ЧЛЕНОВ ВАШЕЙ СЕМЬИ ОТ РЕПРЕССИЙ …

А)  накануне или после Великой Отечественной войны?
Б) в годы раскулачивания и коллективизации?

N=1600

Мнения основной массы россиян сводились к отрицанию избирательного характера репрессий, абсолютное большинство настаивало и настаивает на том, что  жертвой преследований, доноса или навета завистников могли стать люди из самых разных социальных групп и слоев («все без разбора»). Другими словами, для основной массы населения неясен смысл террора, сама суть социального механизма массовых репрессий при тоталитарных режимах. Поэтому чаще давались психологические или абстрактно-родовые морализирующие  мотивы террора, причины репрессий сводится к  «злой воле» их инициаторов: преследования касаются «наиболее авторитетных людей» (25%), «наиболее преданных сторонников советской власти» (6-8%) и т.п.

Таблица 6

КТО, НА ВАШ ВЗГЛЯД, В ОСНОВНОМ ПОДВЕРГАЛСЯ РЕПРЕССИЯМ В 1937-1938 ГОДАХ?

Социологические опросы общественного мнения, разумеется, не являются адекватным отражением исторических событий или инструментом  воспроизведения  коллективной памяти. На характер получаемых данных сильнейшим образом влияет контекст актуальных событий, интенсивность пропаганды или особенности деятельности репродуктивных институтов (школы, культурных учреждений, литературы и искусства), СМИ и т.п. Однако, сам способ  получения эмпирической информации, в зависимости от целей и степени детализированности вопросов  анкеты,  может зацепить и  «поднять» те слои «спящего» массового сознания, которые в обыденной  жизни большинства населения не  имеют значения: они либо табуированы, либо  не затрагиваются повседневными интересами, не актуализируются в рутинных взаимоотношениях.  Более полным знанием и осознанием значимости тех или иных фактов обладают лишь отдельные группы специалистов или  политически, идеологически ангажированных людей, чье социальное положение связано с воспроизводством,   рационализацией,  осмыслением  социального опыта и исторического прошлого (социальной элиты). Поэтому данные социологических опросов, с одной стороны, могут дать неожиданно более глубокое и детализированное понимание обществом событий прошлого, а с другой – демонстрировать столь же неожиданные для историка  «провалы»  информированности и знаний. Так, например,  более направленная  постановка вопроса: «кто был жертвой сталинских репрессий»,   с указанием на различные статьи, по которым люди подвергались расправе, дает гораздо более полную картину коллективного знания о том времени, чем можно было бы предполагать, если исходить из других, в том числе выше приведенных опросов (например, в табл.1):

Таблица 5

КОГО, КАК ВЫ СЧИТАЕТ, СЛЕДУЕТ ОТНОСИТЬ К ЖЕРТВАМ СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ?

N=1600

Несколько в измененной форме вопроса:

N=1600

Основная масса опрошенных (71%) склонна зачислять всех, кто попал под каток сталинских репрессий, в разряд «политических», отделяя тем самым осужденных по уголовным, «бытовым» статьям от преследований по идеологическим или социально-политическим мотивам. Но  удивительно, что очень значительная часть респондентов в состоянии  указывать в качестве жертв террора  военнопленных,  спецпереселенцев, раскулаченных, опоздавших на работу, или членов семей репрессированных и т.п., давая тем самым повод  считать, что скрытое, редко артикулируемое  знание населения о мотивах и направленности сталинских репрессий  распространенно  гораздо шире, чем это могло ранее казаться.

В определенном плане можно было бы рассматривать приводимые цифры распределения ответов как показатели глубины и уровней исторического знания населения о структуре террора. Но этому противоречит результаты  другого диагностического  вопроса, цель которого представить более конкретно характер знаний о масштабах репрессий в 30-е годы.  И здесь социологические данные демонстрируют характерную для репрессивных обществ особенность конформистского сознания:  респонденты склонны  уменьшать масштабы, то есть численность жертв террора.  Половина  опрошенных   (48-53%) называет  число репрессированных менее одного миллиона человек (табл.6), что явно расходится с данными профессиональных историков и «Мемориала». (При этом не менее 20% опрошенных в среднем затрудняются или отказываются ответить на такой вопрос).

Объяснения этому обстоятельству  вряд ли можно свести лишь к неинформированности населения, незнанию данных, публикуемых историками.

 Таблица 6

КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, СКОЛЬКО ЛЮДЕЙ В СССР ПОПАЛО ПОД РЕПРЕССИИ В 1937-1938 ГОДАХ?

N=1600

Знание конкретных данных о масштабах репрессий предполагают уже наличие более целенаправленного и выраженного интереса к  событиям тех лет и желание разобраться в природе советского тоталитаризма (чего в массовом сознании  явно нет).

Невозможность назвать мотивы и виновников репрессий и террора, порожденная  явной табуированностью этой проблематики, возникает «слепое»  или «белое пятно»  в системе объяснения причин и функций террора (то есть отказ от понимания  функций террора в поддержании и воспроизводстве,   обеспечении  институциональной системы советского тоталитаризма). В результате сами массовые представления об истории (или ее  отражении в произведения массовой культуры, в школьном преподавании) приобретают безличный или точнее — бессубъектный характер. Отсутствие понимания этих причин и логики этого социального процесса ведет к невозможности возложить ответственность за проводимую политику на конкретных лиц или институты. А это именно тот эффект, который целевым образом запланирован политикой руководства – устранение идеи ответственности государственных органов власти перед обычными людьми. Максимум того, что может произвести само общественное мнение, — это признать тотальность репрессий, соединяя разные факторы в нечто, не подлежащее анализу и разделению ответственности («и Сталин, и государственная система», табл.7).

Таблица 7

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, НА КОМ, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, ЛЕЖИТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ЭТИ РЕПРЕССИИ И ПОТЕРИ НАШЕЙ СТРАНЫ В 1930-Е – НАЧАЛЕ 1950-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА?

2009 г., август; N=1600

Поэтому наиболее часто приводимые причины исполнителей террора – страх, принуждение к исполнению чужой воли, беспрекословное выполнение приказаний сверху, частных интриг и интересов,  представляют собой  «закольцовывание», тавтологию в объяснении террора.

 Таблица 8

КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, ИСХОДЯ ИЗ КАКИХ ПОБУЖДЕНИЙ ДЕЙСТВОВАЛИ ОРГАНИЗАТОРЫ И ИСПОЛНИТЕЛИ ЭТИХ РЕПРЕССИЙ?

N=1600, опрашиваемые могли дать несколько ответов, поэтому сумма ответов больше 100%

По мере нарастания государственного давления на общественное мнение и неявной политики ресоветизации, а значит — и возвеличивания Сталина, ставшее особенно ощутимым после 2007-2008 года, уменьшается число тех, кто ранее считал, что жертвы, приносимые нашим народом ради «сталинской модернизации» и строительства общества-государства нового типа не могут быть ничем оправданы.

Таблица 9

КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, ОПРАВДАНЫ ЛИ ЖЕРТВЫ, КОТОРЫЕ ПОНЕС СОВЕТСКИЙ НАРОД В СТАЛИНСКУЮ ЭПОХУ, ВЕЛИКИМИ ЦЕЛЯМИ И РЕЗУЛЬТАТАМИ, КОТОРЫЕ БЫЛИ ДОСТИГНУТЫ В КРАТЧАЙШИЙ СРОК?

N=1600, в % к числу опрошенных

Готовность признать Сталина  «государственным преступником»   за последние годы  слабеет с каждым замером: в августе 2009 г. таких было 38%, в феврале 2010 г. — 32%, в марте 2015 – уже только 25% (в том числе «полностью согласны с таким обвинением» лишь 9% опрошенных). Отказывались  от такого «приговора» Сталину  в 2009 г. – 44% опрошенных, в 2010 г. — 50%, в 2015 г. – уже 57% (но «категорически не согласны с такой постановкой вопроса» лишь 13-17%); остальные не имеют на это счет собственного мнения и затрудняются сказать что-либо определенное по этому поводу.

Таблица 10

УЧИТЫВАЯ МАСШТАБ РЕПРЕССИЙ В СТАЛИНСКУЮ ЭПОХУ, НАСИЛЬСТВЕННОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ (ВЫСЫЛКУ) НЕСКОЛЬКИХ НАРОДОВ, СОГЛАСНЫ ЛИ ВЫ, ЧТО РУКОВОДИТЕЛЯ СТРАНЫ И. СТАЛИНА СЛЕДУЕТ СЧИТАТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫМ ПРЕСТУПНИКОМ?

N=1600, в % к числу опрошенных; * — в формулировке «скорее не согласен»

Большинство опрошенных (56%) склонялось к тому, что «заслуг» у Сталина все же больше, чем «недостатков» (доля антисталинистов сократилась при этом с 38% до 25- 26%). Такое раздвоенное, но не «шизофреническое» (как иногда его называют публицисты),  состояние массового сознания связано с тем, что после явного признания самого факта ответственности Сталина за террор и репрессии против невинных людей, по логике вещей должно было бы следовать признание его «государственным преступником», так как в свое время это было сделано в отношении руководителей нацистской Германии. Но такое определение однозначно предполагало бы признание преступным все советское государство, на что коллективное сознание России пойти не могло (и не сможет в обозримое время), поскольку это разрушило бы всю структуру национальной идентичности и понимание советского прошлого.  По тем же причинам общественное мнение не готово сводить объяснение репрессий к психологии, к параноидальным характеристикам личности Сталина, поскольку признать его маньяком  и садистом, то есть душевнобольным человеком означало бы  отказать ему в «государственной мудрости» и величии. Поэтому неявно массовое сознание склоняется к признанию системного характера репрессивного режима (в сумме эти мотивы и причины террора  называют 60% опрошенных), но открыто сказать или даже признаться в этом себе люди не могут. «Путанность» этого сознания – принципиально  важная вещь, это механизм (социально одобряемый способ поведения) адаптации к окружению и государственному произволу, позволяющий избежать крайних выводов и тем самым  приспособиться к потенциальному государственному давлению. 

Такое состояние двусмысленности и неопределенности моральных и политических оценок советской истории согласуется с лицемерной позицией властей (как ее понимает значительная часть российского общества):

Таблица 11

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ТЕ, КТО СТОИТ СЕЙЧАС У ВЛАСТИ В РОССИИ…

 N=1600

48-52% опрошенных затрудняются или не знают, в чем заключается позиция государства в отношении преступлений прошлого. Другими словами, в общественном мнении нет четкого понимания самого факта: дана ли или нет государственно-правовая оценка преступлений советского государства.

Самой податливой к давлению нынешней просталинской пропаганды группой  российского общества оказалась «интеллигенция» —  люди с дипломом о высшем образовании, сервильная и государственническая «элита» нашей страны. В этой среде сталинские симпатии выросли с 20% (в 2001 году) до 29-31% (в 2006-2012 гг.). 

Десталинизация и ее возможности. Несмотря на несомненное влияние на общественное мнение политики ресталинизации,  у абсолютного большинства россиян не возникает каких-либо затруднений, когда их спрашивают: нужна ли «программа десталинизации» или нет? Все без исключения пункты этой программы признаются российским обществом как необходимые, а реализацию самой программы как давно  назревшую проблемы. Однако степень поддержки ее в последние годы падает (на 8-12 процентных пункта) по всем статьям программы, кроме «рассекречивания архивов».

 Таблица 12

ПОДДЕРЖАЛИ БЫ ВЫ ЛИЧНО СЛЕДУЮЩИЕ МЕРЫ ПО УВЕКОВЕЧИВАНИЮ ПАМЯТИ ЖЕРТВ СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ

В опросе, проведенном в апреле 2017 г.,  52% опрошенных считали необходимым полностью рассекретить архивы, содержащие материалы о репрессиях;  но 32%  полагали, что нужно допускать к ним или к такого рода материалам только родственников репрессированных и то при условии, что это не нанесет ущерба государственным интересам (16% — затруднились с ответом).

Памятники Сталину или жертвам репрессий? 46% россиян поддерживают установку памятников жертвам политических репрессий, причем, это относится не только к сталинским репрессиям, но и монументам или мемориалам, погибших на протяжении всего советского времени. Люди, так отвечающие на вопросы социологов, объясняют эту свою позицию тем, что «это восстановление справедливости по отношению к жертвам, будет служить предостережением их повторения». Но 19%   не поддерживают  инициативы такого рода, поскольку, как они считают, такие действия «ведут к расколу в обществе и очернению прошлого нашей страны». 34% заявили, что эти проблемы их не интересует, что у них нет своего мнения на этот счет (июль 2015 г.).

Значительная часть россиян не хочет ни возвращения культа  Сталина, ни даже его частичной реабилитации. Они против восстановления его памятников, снесенных при Хрущеве, и тем более – против установления новых монументов в его честь, которые  предлагали  возвести некоторые депутаты Госдумы к 65- и 70-летию Победы над Германией. (Аналогичное распределение мнений зафиксировано и в октябрьском опросе  2012 г.: за установление в центре Москвы монумента Сталина  высказались 23% опрошенных россиян, против – 56%; остальные затруднились с ответом или не имеют на этот счет собственного мнения).

Но, надо заметить, иммунитет против ресталинизации (если рассматривать протест против восстановления памятников Сталину как индикатор этих изменений) слабеет – в 2015 году на фоне патриотической эйфории  соотношение сторонников и противников этой политики изменилось с точностью до наоборот (табл.13), а удельный вес «равнодушных», индифферентных  или не имеющих своего мнения остается неизменным (28-30%). Нынешний августовский опрос  с аналогичными вопросами  показал не столь рост  просталинских ответов (с 36 до 38%), сколько резкое снижение числа противников восстановления памятников диктатору – с 53 до 38%; табл.14).

Таблица 13

КАК БЫ ВЫ ОТНЕСЛИСЬ К ТОМУ, ЧТОБЫ К ЮБИЛЕЮ ПОБЕДЫ БЫЛ УСТАНОВЛЕН ПАМЯТНИК И. СТАЛИНУ?

N=1600

Таблица 14

В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ В НЕКОТОРЫХ ГОРОДАХ РОССИИ СОБИРАЮТСЯ УСТАНАВЛИВАТЬ ПАМЯТНИКИ СТАЛИНУ. КАК ВЫ К ЭТОМУ ОТНОСИТЕСЬ?

Стоит заметить, однако, что давление  организованных средств пропаганды на коллективные представления (фактор «оппортунизма общественного мнения») оказывается столь сильным, что ему подчиняется даже такая, казалось бы несомненная, вещь как «семейная память» (в том числе – и о репрессированных членах семьи в прошлом). Сопоставление мнений тех, кто в ответах заявил, что у них в семье были репрессированные, и тех, кто  сказал «не было», показывает общую структуру представлений, хотя реакции  «помнящих о пострадавших» более выражены, но не отличаются принципиально от основной массы опрошенных. Среди них, хоть и в меньшем количестве, также находятся носители тех же сталинских мифов и стереотипов, что и среди непомнящих или потомков  советских граждан, не затронутых репрессиями.

Таблица 15

Таблица 15

МОЖНО ЛИ, ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ, ГОВОРИТЬ ПРО ОБЩИЕ ЧЕРТЫ В ТЕХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ СИСТЕМАХ, КОТОРЫЕ ПОСТРОИЛИ В ТРИДЦАТЫЕ ГОДЫ ПРОШЛОГО ВЕКА СТАЛИН В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ И ГИТЛЕР В ГЕРМАНИИ?

За прошедшие последние  8 лет согласие в понимании общих черт двух этих тоталитарных режимов заметно ослабло (число респондентов, согласных с этим подходом,  уменьшилось с 43 до 27%, и напротив, возросло количество тех, кто отрицает саму сущность советского тоталитаризма, причем особенно резко выросла доля тех, кто запрещает проводить подобные сравнения по идеологическим причинам).  Было бы неправильным обвинять в этом только декларируемую институтами власти «борьбу с фальсификациями истории», цензуру в СМИ и в школе, глорификацию Победы и мифологизация войны, роли  Сталина в ней и прочие обстоятельства   реверсивного развития России. Важно понимать, как писал Ю. Левада,  не только то, что «нам “позволяют” видеть, но и то, на что мы согласны закрывать глаза – ради собственного спокойствия и ради сохранности привычных символических структур».

Лев ГУДКОВ

[1] В этом опросе была введена опция «отказ от ответа», которую выбрали 8% респондентов; эту группу респондентов можно с некоторой натяжкой рассматривать как мягкое уклонение от категорического выбора «да». В апрельском опросе 2017 г. задавался еще один вопрос, близкий по смыслу, а именно: «Как вы думаете, оправданы ли те лишения, которые приходилось нести советскому народу в сталинскую эпоху, теми целями и результатами, которые были достигнуты в кратчайший срок?». Его цель заключалась в том, чтобы уточнить понятие «жертвы» (мн.число), которое могло пониматься респондентом не только в смысле «гибели людей», но и «лишения», то есть  отделить смерть от материальных невзгод, голода, стеснения, бедности и т.п., что сопровождало сталинскую индустриализацию.  Полученные результаты не слишком сильно отличались от прежних: «определенно да» — 8%, «да, в какой-то степени» — 32%, «нет, их ничем нельзя оправдать» — 43% и 17% затруднились ответить. В распределении ответов заметно некоторое повышение готовности согласиться с советскими установками «самоотверженности» и оправдания жертв ради коллективных целей (сумма оправдывающих ответов — 40%!).

АНО “Левада-Центр” принудительно внесена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента. Заявление директора Левада-Центра, не согласного с данным решением, см. здесь.