Самыми обсуждаемыми событиями последнего года стали победы популистов в Европе и США. Для российской интеллигенции разной идеологической направленности вновь приобретает актуальность вопрос: можно ли было предсказать эту угрозу для либеральной демократии? События опять вызывают спор: нужны ли прямые всенародные выборы и плебисциты, когда они приводят к власти популистов, не обладающих должными профессиональными компетенциями?
Кажется, по всему миру люди голосуют себе и всей стране во вред. Однако на самом деле сегодняшний «популистский поворот» — это отчаянная попытка простых граждан исправить нарастающий кризис политической системы. Дело не в экономических показателях, которые могут продолжать расти, а в потере обратной связи между политиками и гражданами, в понижении оценки собственных перспектив и утрате надежды на будущее.
В России эта проблема никогда не уходила с повестки дня, а западные страны во всей полноте стали ощущать разрыв между политической элитой и нацией с началом «нулевых». Данные российских опросов показывают, что две трети россиян (69%) избегают контактов с государством. Ключевые государственные институты, пронизывающие общество, — авторитарное лидерство, церковь, армия и госбезопасность — оказываются самыми надежными и вызывают доверие у значительной части россиян.
Президент страны занимает положение, выходящее за рамки привычной социальной иерархии, — он безальтернативен на сегодняшний день. Армия и силовые ведомства для половины россиян являются необходимым элементом имиджа «великой державы», но это все же примета неспокойного времени, которое не может оставаться вечно, несмотря на всю серьезность влияния войны на общество. Влияние церкви оказывается значительным для общественной жизни — мнение церкви важно более чем для половины россиян (57%), — однако общество остается светским и только четверть россиян считает, что церковь оказывать влияние на принятие государственных решений.
По данным международного исследования World Values Survey, уровень недоверия истеблишменту на протяжении последних лет рос в тех странах, где сейчас приобретают популярность правые популистские партии и политике. В Голландии привлек к себе внимание борец с распространением ислама Герт Вилдерс, в Германии набирает мощь антиэмигрантская партия Alternative for Germany, США сотрясается после победы Дональда Трампа.
Главный объединяющий мотив этих политических сил — нежелание мириться с усиливающейся глобальной конкуренцией на уровне государства, общества, индивида. Как показывают результаты выборов в Мекленбурге, националистические идеи больше распространены там, где мигрантов наименьшее число, но сильны патерналистские настроения и страх потерять внимание государства. Например, в Эстонии, России и Польше более 70% населения считают, что работодатели должны давать гражданам преференции по отношению к мигрантам; в Германии так полагают 41%, в Нидерландах — 36%, а в Швеции — только 14%.
Популистам намного проще добиться успеха в тех странах, где государство перестало выполнять функцию распределения общественных благ. Последние успехи популистов в странах Западной Европы впечатляют: им даже респектабельные политические силы удалось заставить сдвинуться вправо. Конкуренция с Ле Пен вынуждает «Республиканцев» выдвинуть в качестве кандидата Франсуа Фийона. В Великобритании UKIP «делит» электорат с лейбористами и вынуждает последних считаться с голосом «патриотически настроенного рабочего класса».
Для россиян в условиях неконкурентной политики единственными способами выражения своего недовольства остаются обсуждение политики «на кухне» и отказ от участия в политической игре по существующим правилам. Впрочем, нельзя сказать о полной бессмысленности выборов в России. Само участие или неучастие в выборах демонстрирует, какая часть общества принимает существующие правила игры: явка около 48% оказалась самой низкой за всю историю парламентских выборов в России. Несмотря на заявление Дмитрия Пескова о том, что-де явка в России не ниже, чем в Европе, подобный факт не должен успокаивать власть предержащих: именно низкая вовлеченность европейских граждан вследствие недоверия к политикам привела к росту популистских настроений. Те, кто не пришел на избирательные участки в сентябре, надеются, что власть воспримет это как упрек в свой адрес. Об этом говорят и качественные исследования, в рамках которых респонденты объясняли, что эти выборы значили для них самих и власти. Низкую явку объясняли «безразличием» и как своеобразную форму протеста. Предполагается, что власть обращает внимание на активность граждан и полного удовлетворения результатом выборов у нее не может быть: «Возможно, они [власти] надеялись, что явка будет больше. Поэтому, мне кажется, в какой-то мере ощущают разочарование».
Существующий запрос различных обществ направлен не только на обновление лиц в политике, но и на изменение правил взаимодействия гражданина и государства. Ревизионисты полагают, что существующая конфигурация политической системы не обеспечивает равный доступ к общественным благам. Главная черта современной западной либеральной демократии — защита прав отдельных граждан и меньшинств — не воспринимается критиками как справедливая. Подтверждает это победа Дональда Трампа, который, по мнению американцев, уважительно относится к белым мужчинам (82%), ветеранам (63%), простым рабочим (58%) — образам основателей американского государства — и пренебрежителен к мигрантам (30%), чернокожим (42%) и испаноязычным (35%) гражданам — символам новой, меняющейся Америки. Среди сторонников Трампа меньше половины (43%) полагали, что выборы будут честными, тогда как среди относительно довольных правилами игры сторонников Клинтон таких было подавляющее большинство (88%). Схожие чувства мы можем найти и у жителей других стран, где укрепляют свои позиции популисты. Этот успех больше говорит нам об идейной пустоте популизма, а не об угрозе либеральным идеям. Время идеологий закончилось с концом холодной войны. «Старые» партии по инерции используют лозунги ушедшей эпохи, а новые в принципе не ориентированы на производство идейного фундамента — они ориентируются на сиюминутные запросы публики.
Подобно тому как пропаганда нацистской Германии использовала марксистскую терминологию и идею классовой борьбы для того, чтобы восстановить немецкий пролетариат против иностранного империализма, сегодняшние популисты говорят о необходимости остановить глобализацию и поддерживать «отечественного» рабочего и крестьянина.
Ощущение кризиса и отсутствие перспектив становятся триггером для роста «мессианских» идей и подготавливают почву для прихода к власти популиста, обещающего кардинальные изменения и простые решения накопившихся проблем. Совместное исследование «Левада-центра» и Chicago Councilon Global Affairs, проведенное летом 2016 года, показало, что американцы гораздо пессимистичнее россиян смотрят в будущее. Можно предположить, что эта субъективная оценка основана на представлении о жизни предыдущего поколения: более половины американцев (57%) считают, что лучшие времена прошли. Американцы в возрасте до 45 лет говорят о том, что их родители жили лучше, даже чаще, чем в среднем по стране.
Кажется, что на фоне американцев россияне не чувствуют кризис и поэтому гораздо оптимистичней. Возможно, дело в том, что мифология российского общества не предполагает возможность прогресса в политическом устройстве: власть по-прежнему в руках «царя», страна вечно готовится к войне с внешними врагами, а простые люди никогда не жили хорошо. Поэтому декларация таких высоких ожиданий (46% ожидают лучшей жизни для своих детей) — это лишь проекция собственных надежд, не подкрепленная опытом реальных изменений. Оценивая жизнь своих родителей, россияне чаще американцев приходят к выводу, что качество их собственной жизни находится на том же уровне, что и у предыдущего поколения. В то время как россияне уже находятся внутри мифа о возрождении страны, американское общество только входит в него. Ведь посыл предвыборного лозунга Трампа «Make America great again!» как раз и сводится к тому, чтобы отказаться от достижений либеральной демократии последних десятилетий.
Тяга к подчинению харизматическому лидеру имеет, безусловно, древние корни. Герой и вождь племени — его тотем, оберегающий от реальных и мифических врагов. Будучи естественной частью человеческой природы, феномен общественного лидерства приобретает особенно большое значение в моменты крупных исторических сдвигов. Вполне возможно, что общественный запрос на «сильную руку» актуализируется еще в самом начале возникновения кризисной ситуации.
Сама природа авторитарного лидерства отрицает существование неких универсальных законов либеральной демократии, ставящих защиту прав выше частных интересов. Выстраиваемая вокруг «вождей» система власти стремится к тому, чтобы создать вместо закона ряд исключений и распределить власть между сторонниками, не допуская чужаков. В отличие от утопически настроенных революционеров прошлых веков они не стремятся сделать общество по-настоящему эгалитарным точно так же, как и не хотят построить идеальную конкурентную среду, все больше полагаясь на протекционизм.
Если обратить внимание на риторику глашатаев политических изменений, то ключевой посыл — создать общество из свободных духом людей под руководством сильного лидера («Поднять Россию с колен», «Сделать Америку великой» и т. д.). После присоединения Крыма на 17 процентных пунктов выросло число людей, ощущающих себя свободными в обществе, по сравнению с 2013 годом. Причастность к «великому» событию или к «возрождению» страны под руководством харизматика придает людям чувство собственной значимости, даже если на самом деле происходит угнетение прав отдельных граждан или наблюдается объективное, экономически зафиксированное снижение качества жизни. Какими бы далекими ни казались призраки прошлого, игнорирование обществом собственных проблем чрезвычайно легко приводит в ловушку популизма.
Опыт прошлого века показывает, что людей страстно увлекает именно желание простых решений. Как сделать так, чтобы всем стало хорошо, с минимальными усилиями для самих граждан? Народная любовь быстро сменяется разочарованием, решения популистов оказываются неэффективными и даже губительными, а результаты могут быть плачевными. Республиканская традиция решает проблему с помощью поддержания культуры участия в политике, причастности к коллективному действию — наделения индивида ответственностью за общее будущее. Несмотря на записанное в Конституции право гражданина быть избранным на любую государственную должность, общество управляется особой «кастой» политиков. Формирование сословия профессиональных политиков стало неизбежным следствием усложнения социальной структуры общества и вряд ли может быть реорганизовано в ближайшем будущем.
Тем не менее желание народа видеть в качестве управленцев профессионалов, технократов в некоторой степени созвучно идее республиканцев о равенстве доступа к управлению. Но республиканцы идут дальше: их идеал подразумевает участие всех в политике. Над словами Ленина о необходимости обучения широких народных масс искусству управления государством принято смеяться. Действительно, на тот момент это выглядело чистой демагогией. Но ставшая важной частью XXI века тенденция на сокращение числа низкоквалифицированных рабочих мест может привести к необходимости переобучения и повышению общего интереса к работе государственных механизмов.
Опыт российских исследований указывает на то, что несколько больше интересуются политикой респонденты со средним специальным (45%) или высшим образованием (49%) и меньше — россияне, не имеющие специального образования (39%). Возможно, именно гражданское просвещение позволит переломить те тенденции, которые фиксируются в политике по всему миру.