Сентябрьский опрос Левада-центра демонстрирует, что если бы выборы прошли в ближайшее воскресенье, то «Единая Россия» набрала бы на них 63% голосов. По сравнению с началом года рейтинг партии показал снижение, но она по-прежнему доминирует на политическом пространстве. Эксперт «Газеты.Ru» считает, что возможно и дальнейшее падение, однако даже в самой плохой ситуации партия власти в любом случае возьмет свое за счет кандидатов-одномандатников.
Согласно сентябрьскому опросу Левада-центра, рейтинги партий остаются примерно на прежнем уровне. «Единая Россия» под руководством председателя правительства Дмитрия Медведева, согласно опросу, набирает 43% от всех опрошенных и 63% от числа тех, кто точно собирается голосовать и определился с выбором.
Хотя если посмотреть показатели партии власти за предыдущие месяцы, можно увидеть небольшой спад. В конце прошлого года ее рейтинг составлял 67%, а в январе нынешнего — 71% от числа тех, кто определился с выбором.
«Снижение статистически значимо. Все проблемы, отложенные на задний план во время кровопролития в Донбассе, возвращаются», — объясняет падение показателей «Единой России» замдиректора Левада-центра Алексей Гражданкин.
Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин дополняет, что «сногсшибательный» рейтинг «Единой России» — это все-таки «производная» от президентского рейтинга: «Он сейчас запредельно высок. Параллельно с ним поднимался и рейтинг правительства, и даже рейтинг Госдумы». Однако когда социально-экономические проблемы выходят на передний план, люди впадают в депрессию и в первую очередь обвиняют партию власти: «Людям психологически проще обвинить в происходящем депутатов, «Единую Россию» и бюрократов».
Эксперт предполагает, что рейтинг партии власти может уменьшаться и дальше.
Но Гражданкин обращает внимание, что в общей картине «Единая Россия» остается безусловным лидером по предпочтению избирателей среди всех партий: «Как видите, их выбирают две трети от тех, кто выразил свои симпатии».
В этот раз в опросе также фигурировал «Общероссийский народный фронт», который партией не является, а следовательно, по закону в выборах участвовать не может. Показатели его электорального рейтинга оказались довольно низкими — только 2% от всех опрошенных и 3% от тех, кто уже определился со своим выбором.
Гражданкин считает, что это ставит точку в рассуждениях о том, есть ли у «фронта» реальные шансы конкурировать на федеральной кампании с другими партиями: «Спекуляций на эту тему было довольно много. Однако реально как партию, за которую они могли бы проголосовать, эту структуру воспринимают только 2% опрошенных».
Ближайшим конкурентом «Единой России» остается КПРФ — 15% от определившихся. В мае прошлого года голосовать за левых собирались 10%, а в начале этого года — 13%. Гражданкин считает, что определенные очки коммунисты получили на теме Донбасса: «Советский синдром снова стал актуален в сознании граждан. А КПРФ до сих пор критикует решение о роспуске СССР».
На третьем месте идет ЛДПР (8%), а за ними — «Справедливая Россия» (5%). Это означает, что если бы выборы в Госдуму проходили в это воскресенье, то эсэры были бы на грани прохождения 5-процентного барьера.
Однако Гражданкин отмечает, что ближе к выборам, как правило, показатели партии-лидера снижаются, а вот аутсайдеры начинают догонять:
«Так что вполне возможно, что и эсэры сохраняют хорошие шансы прохождения в парламент в следующем году».
Макаркин считает, что сама избирательная кампания традиционно более выгодна парламентской оппозиции и ее выгодоприобретателем может стать любая из них. Это связано с тем, что в обычное время парламентским партиям дается меньше возможностей высказывать свою позицию в СМИ: «Если они и бывают представлены в различных программах, то, как правило, говорят вещи, солидарные с позицией власти по Украине, а теперь и по Сирии. Предвыборная ситуация дает им возможность показать свою идентичность».
Предвыборная ситуация даст возможность парламентским партиям поговорить о своих предложениях в экономической и социальной политике. И здесь серьезно могут прибавить эсэры. По мнению Макаркина, у них есть шанс получить голоса умеренно протестных избирателей, так как на эту идеологию снова наблюдается запрос.
Но если говорить о том, кто мог бы занять третье место, то политолог все же поставил бы на ЛДПР, так как эсэры отвернулись от демократического избирателя, который обеспечил им взлет на парламентских выборах в 2011 году. В свою очередь, успех либерал-демократов во многом будет основан на «шоуменских» талантах Владимира Жириновского: «Он не так хорошо показал себе на прошедших региональных выборах, но на федеральных традиционно солирует».
Что касается непарламентских партий, то, по итогам сентябрьского опроса Левада-центра, в сентябре никто из них не набирает и 2%.
Строить далеко идущие прогнозы ни Гражданкин, ни Макаркин не решаются. Пока только понятно, что решительного перелома на электоральном поле не наблюдается. В дальнейшем ситуация будет зависеть от многих факторов, включая социально-экономическую ситуацию в стране, боевую форму лидеров партий, повестку и т.д.
В 2016 году выборы пройдут по смешанной системе, а значит, по сравнению с предыдущим циклом значение результата партий по спискам будет снижено вдвое. Макаркин предполагает, что, возможно, именно поэтому партию власти не тянут вверх: если ее рейтинг упадет даже до 45–50%, ничего страшного не случится.
«Вспомним, в 2003 году единороссы получили разгромный результат в 37,5%. И все равно получили конституционное большинство с помощью одномандатников», — отмечает он. Похожий расчет может иметь место и сейчас.
А по округам больше всего кандидатов все-таки у партии власти, считает политолог: «У оппозиции не так много сильных кандидатур. В основном потенциальные кандидаты — это либо представители «Единой России», либо фигуры, близкие к власти».