Год за годом «Левада-центр» задает жителям страны вопросы, которые журналисты называют вопросами про протестную активность: «Как вы думаете, возможны сейчас в вашем городе/районе массовые выступления населения против падения уровня жизни, в защиту своих прав?» Затем следует вопрос: «Если такого рода массовые выступления состоятся, вы лично примете в них участие или нет?» Потом следует аналогичная пара вопросов, но про протест с политическими требованиями.
Многолетние наблюдения показывают, что всегда ожиданий протеста по поводу падения уровня жизни больше, чем ожиданий политического протеста. Что ответов про личное участие всегда меньше, чем ответов про выступления (других). И что реальных протестных выступлений всегда меньше, чем ожидают (точнее, говорят, что ожидают). Наконец, что участников протестных акций всегда меньше, чем ответивших, что примут личное участие (похожая картина с ответами про готовность эмигрировать). Словом, это ответы не про активность. В такой сравнительно безопасной форме меньшинство решается припугнуть власть реализацией своих конституционных прав. Ответы же противоположные оказываются формой проявления лояльности.
К концу июня доля сказавших, что политические протесты маловероятны, была самой большой за все путинские годы и близкой к тоже почти рекордной доле сказавших, что «в целом одобряют» деятельность Путина на посту президента (81 и 86% соответственно). Не удивительно, что эти показатели имеют сходную величину. Ведь и по поводу этого «одобрения в целом» мы не раз говорили, что смысл индикатора не в буквальном значении этих слов, а в обнаруживаемом им стремлении людей к символическому объединению.
Многих тянет слиться со «всеми» под лозунгом «Крымнаш». Так им легче отделаться от неприятного чувства, что нашу правоту никто не хочет признавать. Но есть и другая причина этой редкостной солидарности в нашем обществе. Это очень непростая реакция на майдан. Ведь большинство наших сограждан (51% в мае), несмотря на усилия нашего ТВ, понимают, что «на майдане с декабря прошлого года и по февраль этого года происходило народное восстание против коррумпированного режима Януковича». Между тем россияне всегда считали Януковича «близким», «своим», т. е. похожим на «наших». Вспомним, что в России и свою власть считали пронизанной коррупцией. Не против того ли самого были направлены протесты на Болотной, наша увертюра к майдану? Параллелизм траекторий был очевиден. Но то, как пошли дела у соседей, напугало нас. И вот тогда от протеста отшатнулись. Что же делать, если не протестовать? Реакций две. Одна, как сказано, — мысленно сплотиться вокруг власти. Другая — хотя бы мысленно бежать. Среди молодых россиян людей, заявивших, что они готовы протестовать, меньше всех — 8%. Еще в мае среди них было больше всех выразивших одобрение Путину. И больше всех было тех, кто заявил о желании уехать из России, — 22%.