Согласно последнему опросу Левада-центра, почти половина россиян (45%) считает, что в России есть политические заключенные. В отсутствии таковых уверены 28% опрошенных, столько же затруднились ответить на вопрос социологов. Россияне не видят связи между наличием политзаключенных в стране и правящим режимом, отмечают эксперты.
По данным последнего соцопроса Левада-центра, почти половина россиян (45%) уверена, что в России есть политические заключенные. Исследование проводилось 15–18 ноября в 45 регионах страны среди 1603 человек в возрасте 18 лет и старше. Статистическая погрешность результатов опроса не выше 3,4%.
Мнения, что в России нет политзаключенных, придерживается 28% опрошенных. Столько же респондентов затруднились с ответом.
Как показывают результаты аналогичных зондажей, проводимых последние девять лет, мнение россиян значительно не колеблется по этому вопросу: наибольший процент тех, кто считал, что в России есть политзаключенные, зафиксирован в 2004 году (51%), наименьший – в 2007-м (40%). В прошлом году (опрос от февраля 2012 года) утвердительно на вопрос «Есть ли сейчас в России политические заключенные?» ответили 48% опрошенных.
Среди тех, кто считает, что в России есть политзаключенные, с ходу (участникам опроса не предлагались варианты ответов) политзаключенным назвали бывшего главу ЮКОСа Михаила Ходорковского 37% респондентов. Оппозиционера, председателя партии «Народный альянс» Алексея Навального таковым считает 21% опрошенных.
Далее по убывающей следуют фигуранты «дела двенадцати», выделенного из общего «болотного дела» в отдельно производство (12%). Координатора «Левого фронта», Сергея Удальцова, отбывающего сейчас домашний арест по «болотному делу» до передачи дела в суд, назвали политзаключенным 11% респондентов. Аналогичный процент считает политическим дело Pussy Riot, а Надежду Толоконникову и Марию Алехину по отдельности назвали политзаключенными 8% и 4% соответственно.
6% считают политзаключенным Эдуарда Лимонова, хотя в настоящий момент он находится на свободе и не проходит ни по одному уголовному делу. Преследование сотрудников ЮКОСа политически мотивированным находят 8%, активистов Greenpeace — 6%, других оппозиционных деятелей – 4%, националистов – 3%, других – 7%.
Затруднились назвать политзаключенных поименно 41% от числа согласных с их наличием.
В то же время, согласно данным опроса, проведенного Левада-центром 25–28 октября, если бы выборы президента России состоялись в ближайшее воскресенье, за действующего главу государства Владимира Путина проголосовали бы 66% из тех, кто участвовал бы в выборах и определился, за кого будет голосовать (44% определившихся). За «Единую Россию», по данным того же исследования, в ближайшее воскресенье проголосовали бы 55% из определившихся (51%).
По мнению руководителя отдела социально-политических исследований Левада-центра Натальи Зоркой, поддержка Путина многие годы сочетается с хроническим, широко распространенным недовольством всеми сферами жизни среди населения.
«Поэтому в последних данных нет ничего феноменального. Люди не доверяют судам, не верят занимающим основные государственные посты, кроме поста президента; какую-то тень это доверие также отбрасывает на правительство. Ощущение, что человек подвергается административному произволу во всех сферах своей жизни, очень сильно распространено. Поэтому ответы в этом опросе не обязательно сочетаются с тем, что люди реально знают, кто считается политзаключенным. Это косвенное выражение отношения к судебной системе», — объясняет Зоркая.
Если говорить о причинах, почему россияне не связывают наличие политзаключенных и другие проблемы с президентом, то, по словам Зоркой, Путин выводится ими за скобки всей системы.
«Это такой персоналистский авторитарный режим, где все упования переносятся на президента. Достижения в умах россиян закрепляются за ним, хотя сейчас эта схема начинает работать все хуже. Многие годы было так, что за все хорошее отвечает Путин, а за все плохое – все остальные: местные власти, губернаторы, Дума и т.д.
С 2008 года наши тренды показывают, что и одобрение Путина, и доверие к нему медленно, но неуклонно падают. Пик был в 2007–2008 гг., во времена российско-грузинской войны. Но с тех пор рейтинги прямого одобрения падают. Обычный человек считает, что нет альтернативы, и больше всего хочет, чтобы его не трогали и чтобы все оставалось так, как есть, и не было бы хуже. Поэтому на выборах люди продолжают голосовать за Путина и «Единую Россию», хотя и таких людей становится все меньше», — говорит эксперт.
Что же касается отсутствующей динамики во мнении россиян на протяжении девяти лет, то здесь, продолжает Зоркая, несомненно, играет роль фактор Ходорковского.
«Это было переломное дело, притом что россияне не очень-то интересуются тем, что происходит. О столь громком процессе все по крайней мере слышали, мало кто боялся говорить, что за этим судом стоит. За прошедшие десять лет отношение уже более гуманное и трезвое к самому Ходорковскому. Тогда мы спрашивали у людей, оказывает ли власть давление на суд, и относительное большинство считало, что и на прокуратуру, и на суд высшая власть оказывала давление. В людях сидит представление, что система правосудия не работает, независимого суда нет, и отсюда это стабильная проекция своих собственных ощущений незащищенности от произвола», — заключает социолог.
По мнению же директора Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерия Федорова, проблема политзаключенных россиян практически не волнует.
«Мы каждый месяц задаем людям вопрос, какие проблемы вас больше всего беспокоят. Проблемы демократии и прав человека находятся в конце третьего десятка списка по остроте. Если спрашивать открыто, не предлагая варианты, то про политических заключенных не говорит вообще никто. Поэтому данный опрос означает, что людей спрашивали о том, что их совсем не волнует. Отсюда безответственные ответы опрошенных. Если Навального называют политзаключенным в то время, как он ни дня не отсидел (получил пять лет условно по «делу «Кировлеса». — «Газета.Ru»), то о чем говорить?» — недоумевает глава ВЦИОМа.
(По данным прошлогоднего опроса ВЦИОМ, половина россиян заявила о наличии в России политзаключенных; о том, что они есть, но их имен они не знают, сказали 39% опрошенных; 10% назвали Ходорковкого и 1% — Бориса Березовского).
Федоров убежден, что россияне политикой серьезно не интересуются. «Большинство считает политику грязным делом, поэтому если тебя, условно говоря, осудили, то ты знал, куда идешь. К рейтингу Путина это не имеет отношения. Рейтинг Путина высокий, значит в стране все более или менее нормально. Не так хорошо, как хотелось бы, но не развал, не дефолт, не кризис», — не сомневается эксперт.
Напомним, что список из 70 политзаключенных Владимиру Путину в среду во время встречи с партийными лидерами передал сопредседатель партии РПР—ПАРНАС Владимир Рыжков. Президент пообещал изучить список «самым внимательным образом».
«С амнистиями с этими тоже нужно быть очень аккуратными. Я думаю, что это востребовано, только нам ни в коем случае нельзя создать в обществе какую-то нервозную обстановку, что завтра на улицы городов выпустят каких-то уголовников», — отметил глава государства.
На следующий день во время встречи с писателями на заседании Российского литературного собрания Путин в ответ на вопрос писателя Сергея Шаргунова о справедливости заключения под стражу фигурантов «болотного дела», сравнил события на Болотной площади 6 мая 2012 года с 1917 годом.
«Мы все должны учиться жить по закону и понимать, что если кому-то будет позволено нарушать этот закон — срывать погоны с полиции, бить в лицо, мы можем столкнуться с такими же проблемами, с которыми столкнулись в 1917 году. Кто-нибудь этого хочет?» — сказал Путин.