В преддверии единого дня голосования различные социологические центры публикуют свои предвыборные опросы. Но их данные разнятся настолько, что граждане все меньше доверяют этим исследованиям. Есть и примеры другого свойства, когда на результаты опросов пытаются воздействовать политические силы. «НИ» в беседе с директором «Левада-Центра» Львом ГУДКОВЫМ попытались выяснить, можно ли сфальсифицировать результаты соцопросов, кому они вообще нужны и что влияет на качество социологических исследований.
– Лев Дмитриевич, по вашему мнению, население доверяет социологическим опросам?
– Я бы сказал, что они не пользуются особым вниманием у рядовых граждан. Их внимание привлекается, когда результаты социологических исследований начинают интерпретировать, трактовать уже другие организации и структуры, к примеру, СМИ, политологи. Внимательно же следят за опросами только около 3–4 процентов граждан, не больше. И где-то около 10 процентов лишь поглядывают на подобные данные. Большая часть из тех, кто смотрит опросы, относится к ним с доверием (это примерно 55–60 процентов), остальные нет. Это характерная установка нашего населения – не доверять статистике и всему, что связано с властью. Обычные граждане не всегда могут прочитать сложную конструкцию соцопросов. А вот в интерпретированном виде, когда данные прочитываются политологами, журналистами, критиками, они уже начинают немного воздействовать на активных политиков, соответственно, и на политическую ситуацию. Но прямого воздействия опросов на общественное мнение нет.
– Те, кто не доверяет социологическим исследованиям, они не доверяют только политическим опросам или же и всем остальным тоже?
– Тут сложно отделить одно от другого. Вообще уровень доверия в нашем обществе очень низкий. А недоверие носит разный характер. У разных групп свое недоверие. Оно может быть обусловлено тем, что люди воспринимают эти данные как государственную статистику, и в этом смысле они не доверяют именно государству. Например, с самым острым недоверием воспринимаются данные о прожиточном минимуме. Существует еще и недоверие со стороны сравнительно образованных групп, например, политических партий. За последние два месяца, если говорить о наших опросах, то нас поносили практически все политические партии – от «Единой России» до штаба Навального. Одни обвиняли нас в том, что нас ангажировал Кремль, другие в том, что мы продались оппозиции. Логика абсолютно зеркальная. То, что им непонятно, то объясняется очень простым образом, что, мол, куплены, продались.
– Часто ли крупнейшие соцслужбы выполняют заказ с заранее известным результатом?
– Конечно, есть службы, которые работают на Кремль. Это ВЦИОМ и ФОМ. Но в условиях конкуренции социологических служб, которых сейчас очень много, так или иначе все ориентируются на более-менее достоверные данные. Если слишком расходятся данные разных центров, тогда профессиональное сообщество начинает не доверять тем, кто легко угадывает тенденциозность. Могу отметить, что за последние десять лет все службы выравнялись. Наши данные не очень отличаются от фомовских. Подтянулся и ВЦИОМ.
– А можно ли фальсифицировать результаты соцопроса?
– Я убежден, что фальсифицировать социологические данные очень сложно, практически невозможно. Это только на первый взгляд кажется, что можно на коленке нарисовать одному 15 процентов, другому 35 и так далее. Но это невозможно даже чисто технически. Потому что любой опрос отражает структуру населения. Если вы вмешиваетесь в этот порядок, то вам нужно такую сложную программу построить, которая бы перестраивала все ряды цифр. Если вы нарисовали вместо 15 процентов 35, то это означает, что изменилось соотношение разных социальных групп, возрастных, образовательных, доходных, по полу, по расселению и так далее. Это крайне сложная вещь, и только дилетанты могут говорить, что данные фальсифицируются.
– Как вы относитесь к возникновению любительских соцслужб, насколько с вашей точки зрения их опросы объективны?
– Я бы сказал, что это дилетантские опросы. Я их просто не рассматриваю. И они не дополняют нашу общую социологическую картину, потому что там отсутствуют такие важные вещи профессиональной работы, как подготовка самих интервьюеров. Энтузиазм самих волонтеров играет дурную службу. Люди невольно, даже, может быть, того не желая, начинают отбирать близких себе респондентов. Прослеживается тенденция на отбор удобных для опроса людей. Где есть пристрастность, то она обязательно сказывается на качестве опроса.
– Когда появляются любительские соцслужбы, открывается множество пиар-контор под видом социологических служб, которым власть выдает заказы на опросы, как вам выживать в этих условиях? Нужно что-то менять?
– Я считаю, что социологи должны работать так же, как и работали. Оценку их работы может дать только внутрипрофессиональная экспертиза. Никто, кроме самих социологов, не может оценить качество и характер получаемых результатов. Здесь особо сделать ничего нельзя за одним исключением. Это профессиональная конкуренция.
– То есть качество работы социологических центров, по-вашему, зависит от того, насколько много будет конкурентов. Получается, что социология также зависит от рынка?
– Совершенно верно. Чем больше будет служб, чем более открыто они будут работать, публиковать свои данные, тем более надежным будет качество получаемых данных в целом. Нужно еще, чтобы общество поддерживало социологию. В других странах социологические службы работают не на государство, а на концерны, исследовательские институты. Чем более монополизированная эта сфера, тем более не надежны получаемые результаты.
– Вы сказали, что качество социологической работы могут оценить только профессионалы, а разве соцопросы делаются не для граждан?
– И для них тоже. Но в первую очередь соцопросы интересны власти. Кстати, крупнейшим заказчиком опросов является именно власть. Но нужно понимать, что есть собственно социологические опросы, а есть опросы общественного мнения. Во всем мире это разделяется. В Германии, например, это даже два разных слова. Социология – это наука, которая производит новые социальные знания, знания того, что происходит. Опросы общественного мнения могут быть использованы в самых разных целях политиками, журналистами, маркетологами, бизнесом, кем угодно. Это замеры общественных настроений. Это наиболее подвижная часть, практически ориентированная вещь. В нашей стране социология слабо развита, у нас в основном делают опросы общественного мнения. И, конечно, здесь крупнейший заказчик – власть. И большинство центров работает на нее. Таких центров, как мы, всего один-два. Уникальность нашей ситуации в том, что мы с самого начала пытались объединить социологию и настроенческие опросы. Чем более развито и сложно устроено общество, тем острее потребность такого рода опросов.
http://www.newizv.ru/society/2013-09-03/188259-direktor-nezavisimoj-sociologicheskoj-gruppy-levada-centr-lev-gudkov.html