Действительность жестоко смеется над контрмерами, которые принимает власть против набирающего силу протестного движения. Загубить в зародыше его не удалось, и уже совершенно очевидно, что ни отпускаемые несистемной оппозиции в начале сего года реверансы, ни начавшаяся и идущая ныне политика закручивания гаек не смогли и не смогут отменить неизбежного социального взрыва.
Вопрос нынче можно ставить уже не в разрезе, будет бунт или нет, а в какой форме он случится, и шансы нынешней элиты на выживание можно оценивать разве что в таком ключе. Если будет острый бунт по «оранжевым» лекалам – это одна история, самая неблагоприятная для власти, и очевидно, что Кремль бросает основные силы как раз на избежание такого сценария. Но едва ли более выигрышным окажется вариант перехода недолеченной болезни в хроническую форму. Такой вариант избегания обострения ситуации, пожалуй, вероятен в случае, если власть все же решится наступить на горло собственной песне и отказаться от запланированного сокращения бюджетных расходов, если кремлевские политтехнологи не сообразят «на коленке» еще какой-нибудь креативный вариант «пряника».
Но очевидно, что, как ни крути, работа по предупреждению социального взрыва уже окончательно перейдет в идеологическую плоскость. Иными словами, основные усилия будут брошены на временную анестезию в виде каких-то проектов, отвлекающих от насущного. До сих пор ставка на психологию обывателя – «пусть пока негусто, но могло бы быть и пусто» – срабатывала исправно. Как вполне успешно срабатывали и установки, что лучшее – враг хорошего и что все эти доморощенные навальные лишь внешне благородные и хотят лишь дорваться до власти, после чего и нынешние непростые времена, мол, начнете вспоминать с ностальгией…
Надо сказать, сермяжная правда в этом есть, поскольку несистемная оппозиция не предлагает (во всяком случае, пока) позитивных решений. Да, она может активно и многословно изъясняться в доступных ей СМИ о том, как не надо делать, а вот с тем, как надо, уже начинаются сложности. Да и сами несистемщики признают, что, приди они к власти сегодня, они просто не будут знать, что со всем этим добром делать. Мыслить и действовать в формате «против» станет уже неактуально.
Фокус, однако, заключается в том, что если несистемщики и будут иметь отношение к грядущему бунту, то, похоже, самое факультативное, поскольку автором грядущих неизбежных волнений сегодня выступает сама власть. Логика ее действий – логика обреченного на смерть. Яркий пример – вступление России в ВТО. Негативные последствия этого шага уже кем только не перечислялись по пунктам, причем экономистами не только из оппозиционного лагеря, да и сама власть не спорила по поводу предоставляемых прогнозов. Да и как можно не соглашаться с тем, что после лета приходит осень?.. Но, соглашаясь с доводами критиков ВТО, Владимир Путин подписывает соответствующий закон. Фактически это подпись под согласием с грядущим бунтом, поскольку сокращение рабочих мест и разорение отраслевых предприятий-флагманов совершенно очевидно повлекут за собой уже не хипстерские посиделки по московским бульварам.
Но если негатив от членства в ВТО кого-то не особо убеждает – что ж, у Кремля и на это есть ответ: повышение тарифов ЖКХ и акцизов на спиртное. Да, Россия – не самая пьющая страна, но такой «подлянки» пьющий сегмент лояльного электората не простит. На фоне разорения производств и массового сокращения рабочих мест самое верное решение, не так ли?
Резонный вопрос: а так ли уже существенен при таком раскладе глобальный кризис? Уже и без него, кажется, получился вполне себе убийственный коктейль. Но беда-то как раз в том и состоит, что свои обреченные и как будто осуществляемые в условиях немыслимого шантажа извне решения власть принимает аккурат в преддверии грядущей экономической депрессии, которую некоторые экономисты уже склонны сравнивать с Великой депрессией 1930-х гг. в США (причем данное сравнение не в пользу грядущей).
Сухие цифры проведенного социологами Левада-центра замера общественных настроений также подчеркивают тенденцию роста в обществе протестных настроений. Весной нынешнего года, как известно, стало модно говорить, что «протест сдулся», «протест неактуален». Сегодня же протестные акции поддерживают 42% опрошенных, а почти каждый пятый (19%) сам готов выйти протестовать. В марте протест поддерживали 32% опрошенных, а лично на баррикады были готовы идти лишь 8%. Для сравнения: в декабре 2011 года, когда протестная волна начала подниматься, данное соотношение было 44 и 15%.