Борис ДУБИН

По заказу «Новой газеты» Левада-центр провел социологический опрос среди участников шествия и митинга 4 февраля. Теперь мы точно знаем, кто эти люди и чего они хотят

Что произошло?

Вопреки опасениям участников и ожиданиям их оппонентов, активность людей, выходящих на улицы и площади Москвы и других городов России с протестами против нечестных выборов и другими гражданскими требованиями, не снижается.

4 февраля на Якиманке и Болотной площади в столице их, несмотря на двадцатиградусный мороз, было не меньше, чем на проспекте Сахарова 24 декабря и значительно больше, чем на «первой Болотной» 10 декабря и на Чистых прудах 5 декабря прошлого года.

Собственно говоря, опросы общественного мнения уже на протяжении последнего года-полутора фиксировали нарастание неопределенности массовых оценок — неясности конструкции и действий власти, непонятности социальной реальности и ее перспектив, даже ближайших. Относительное предвыборное благополучие 2006–2007 годов осталось в прошлом с началом кризиса в 2008-м, но потом и к нему более или менее адаптировались. Кое-как притерпелись — да, но прежняя сравнительная удовлетворенность все-таки не вернулась. Наряду примерно с 60–70% тех, кто так или иначе, вынужденно или добровольно принимает сложившуюся ситуацию, не имея сил или желания ее изменить (что не мешает ворчать на власти — местные и центральные, институты — старые и новые), обозначилось сравнительное меньшинство других. 15–20, может быть, даже 25%, кажется, не согласны с этим режимом мириться. Социологи отмечали раздробленность данного меньшинства (не говоря уж о распыленности большинства), говорили о неясности целей, идей, символов, лидерских фигур, которые могли бы его объединить и увлечь, ожидали, либо, напротив, уже не ждали накопления «критической массы».

И вот неопределенное положение начало меняться. Концентрация людей перешла в кристаллизацию групп.

Неудовлетворенность настоящим поставила новый для страны последнего десятилетия вопрос о будущем. Именно заявка на будущее —вероятно, самое неожиданное и важное в происходящем сейчас.

Нельзя сказать, что проблема общих целей и символов, конструктивных идей и заметных людей с определенностью и всерьез разрешилась, но дело явно сдвинулось. Начиная с декабря прошлого года ситуация в стране другая: категориями фрагментированности, адаптации, безальтернативности и т.п. аналитикам теперь уже не обойтись. Пора попробовать описать этот сдвиг и попытаться его понять, даже осознавая неокончательность нынешних суждений и выводов.

По заказу «Новой газеты» Аналитический центр Юрия Левады с помощью профессиональных интервьюеров и группы волонтеров провели на Якиманке и Болотной площади в Москве опрос участников. Людей опрашивали на стадии сбора на Якиманке, в ходе шествия по ней, на митинге на Болотной и при уходе с него. В обработку включены 1344 заполненных анкеты. У социологов есть возможность сравнить некоторые полученные данные с результатами опроса, проведенного Левада-центром в декабре на проспекте Сахарова.

Кто эти люди?

К какой из следующих групп населения Вы скорее могли бы себя отнести?

В выступлениях властей, а также провластно ориентированных политиков и журналистов уровень благосостояния митинговавших обычно завышается, и очень сильно. Да,

в своем большинстве собравшиеся 4 февраля на Якиманке и Болотной-2 (как и раньше, на Болотной-1 и проспекте Сахарова) —люди не бедные. Но и богатыми их никак не назовешь.

Если среди населения страны сегодня преобладает группа тех, кому хватает денег на еду и одежду, но покупка дорогих вещей длительного пользования — холодильника, телевизора — для них трудна (таких по стране 46%), то митинговавшие в последний раз на Болотной в большинстве перешагнули на следующий уровень. 41% их могут покупать такие предметы, как холодильник и телевизор, однако автомобиль им все же не по карману (какой же это «средний класс», и сколько здесь «приехали на «Ауди», и где тут пресловутые «норковые шубы»?). Более высокий уровень людей обеспеченных —но и тут нельзя сказать, чтобы совсем уж не стесненных в средствах, —составляет среди участников шествия и митинга 24%. И лишь 3% опрошенных могут, по их оценкам, «ни в чем себе не отказывать». Итого, в целом перед нами люди относительно обеспеченные, но отнюдь не живущие, как это пытались представить, в стране молочных рек и кисельных берегов.

Что кардинально отличает собравшихся на Якиманке и Болотной-2 от населения страны в среднем — это уровень образования. 63% опрошенных закончили вуз, 7% —два вуза, либо вуз и аспирантуру. Это дает в сумме 70% высокообразованных, тогда как, по данным последней переписи, люди с высшим образованием составляют 51% живущих в столице.

Ваше образование?

По роду занятий среди участников шествия и митинга выделяются две самые значительные группы —руководители (владельцы собственного бизнеса, главы отделов и т.п., в сумме они составляют 23%) и специалисты с высшим образованием, но без руководящих функций (36%). 13% — служащие (без специального образования) и рабочие. 11% опрошенных — студенты, столько же — пенсионеры.

Отмечу важную деталь: на всех митингах —но особенно на Сахарова и Болотной-2 —собиралисьразные люди, не сходные по возрасту (самые молодые количественно, кстати, вовсе не преобладали, 25–39-летних на площади было больше, хотя если сравнивать с возрастной структурой населения столицы, молодежь до 24 лет шла на митинг более активно),занятиям, доходам, политическим пристрастиям. И это очень важный фактор — рост социального многообразия, хотя бы и в относительно близких друг к другу слоях населения. Это ведь бедность принуждает людей к единообразию, толкает к зависимости от властей — достаток, пусть даже относительный, рождает самостоятельность и умножает различия.

Сколько Вам лет?

Характерно, что наибольшая концентрация митингующих наблюдается в Москве, заметна она и в других крупных городах страны. Дело не только в числе, а в том, что ресурсы информированности (доля пользователей интернета), более качественного образования, профессиональной квалификации, жизненного успеха, социальной самостоятельности, требований уважать достоинства и права граждан сосредоточены сегодня в крупнейших городских агломерациях. Напомню, что свыше 60% населения страны живут в малых городах, деревнях и «поселках городского типа» — поселениях с иным запасом и совсем другими ресурсами (выживания, терпения), с другими возможностями самовыражения (там, среди прочего, попросту нет таких площадей и проспектов). Если учесть, что необходимый модернизационный сдвиг или рывок — в любой его интерпретации, начиная с официальной, но ею, понятно, не заканчивая, — могут и будут обеспечивать именно те слои, которые собрались на открытых пространствах Москвы и других городов России, то вопрос о митингах и выборах получает далеко не только количественное измерение (старинная игра власти: стравить, кто кого — Болотная или Поклонная?). У него гораздо более широкий смысл, не ограниченный нынешним и даже завтрашним днем. Вопрос, как уже было сказано, о будущем: видимо, представления о нем тоже рождаются по мере роста достатка и самостоятельности, бедному бы нынешний день дожить, и главное — не было бы хуже (не лучше, а именно не хуже!).

Понятно, что большинство собравшихся на декабрьские и февральский митинги — люди, во-первых, квалифицированные, обладающие значительными ресурсами знаний, умений и вместе с тем заинтересованности в жизни, а во-вторых, заметно более активные, самостоятельные и успешные, чем жители России в среднем, большинство которых не поддерживают тесных отношений с другими людьми, за исключением ближайших родственников (попросту говоря, не доверяют, опасаются или завидуют), надеются на опеку государства и не верят, будто могут что-то изменить в жизни своего предприятия, района, города или села.

Оказывается, как это ни странно для российского слуха, успех не разрушает солидарность, а, напротив, подразумевает и даже укрепляет ее, но, конечно, добровольную связь, не коллективизм из-под палки. В плане солидарности показательно, что в среднем свыше трети пришедших на Якиманку и Болотную 4 февраля (среди самых молодых эта доля выше 40%) получали информацию об общегражданских митингах протеста от друзей, коллег, родных и в социальных сетях интернета (среди молодежи — свыше половины).

Как видим, в слоях россиян, представленных на Якиманке и Болотной-1 и 2, солидарные связи есть.

Еще важнее — у них есть готовность реализовать эти связи в коллективном действии («изменить мир», как с интонацией, извиняющейся за пафос, было написано на одном из лозунгов шествия и митинга). И делать это настойчиво, последовательно, шаг за шагом: по словам самих опрошенных — хотя они, видимо, несколько завышают свое участие, давая ретроспективные оценки, — четверть пришедших в феврале на Якиманку были в декабре на Чистых прудах, 56% —на Болотной-1, свыше 60% —на проспекте Сахарова. Читать на сайте газеты

(Окончание в следующем номере)