Л.А.Седов

ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ В МАЕ 2001 ГОДА

Май не был богат событиями во внутриполитической жизни. Первая треть месяца была занята традиционными празднованиями, а какие-то сдвиги на политическом фронте обозначились лишь в самом его конце. Зато большая политическая активность наблюдалась в плане подготовки внешнеполитических мероприятий — саммита СНГ, встречи “восьмерки” и президентов России и США. Поэтому наибольшее внимание в настоящем обзоре будет уделено взглядам россиян на международное положение России. Но в начале все-таки о незначительных подвижках в настроениях, связанных с текущей политикой и экономикой внутри страны.

Положение на политическом “Олимпе”.

Одним из наиболее знаменательных событий мая стало создание на базе восьми правых партий и движений, входивших в прежний СПС, теперь уже единой партии “Союз правых сил” во главе с председателем Б. Немцовым и четырьмя сопредседателями. Тем самым был сделан шаг в сторону сплочения либерально-демократической (не в смысле Жириновского) части общества, продолжающей, однако, пребывать в состоянии раскола как по линии примата либо гуманитарно-правозащитных, либо буржуазно-экономических принципов, так и в плане меньшей или большей оппозиционности администрации В. Путина. Позиции гуманизма и прав человека на сегодняшнем этапе развития страны больше отстаиваются партией “Яблоко”, одновременно и более непримиримо, чем СПС, настроенной по отношению к политике президента. До полного объединения тех примерно 15% граждан страны, которые исповедуют либеральные западнические ценности, дело пока не дошло и вряд ли дойдет.

Данные майского опроса типа “Мониторинг” (2407 респондентов) позволяют оценить степень влиятельности основных политических сил и их лидеров на данный момент. По-прежнему, как единая наиболее организованная сила выступает КПРФ, хотя и с наихудшим для себя за все время с декабря 1999 года показателем — 18% (все цифры в процентах к общей численности взрослого населения в возрасте 16 лет и старше). Второе место с 12% занимает союз “Единство” – “Отечество”, и надо сказать, что задуманное объединение этих партий не пошло им на пользу, ибо каждая из них в отдельности в марте набирала, соответственно, 11 и 4%. (Впрочем, по последним сведениям, слияние как будто отменяется). На этом фоне число голосов в пользу “Яблока” (6%) и СПС (7%) выглядит вполне скромно. По-видимому, эти партии с переменным успехом делят между собой политизированную часть российского, условно говоря, среднего класса, и, если ко времени выборов 2003 года мобилизованность этой преимущественно молодой части общества не повысится, на успех сможет рассчитывать только одна из правых партий.

Что касается лидеров правых, то месяц май оказался для них не очень благосклонным. Г. Явлинский сохраняет среди них общее первое место (5,2%), но и он потерял по сравнению с мартом 1,7 пункта и занимает в общем рейтинге доверия 5-6 место (деля его с Жириновским), позади В. Путина, Г. Зюганова, С. Шойгу и М. Касьянова. Нельзя не отметить, что партия “Яблоко” держит 1-е место в Москве, набирая 20% и далеко опережая блок “Единства” и “Отечества” (14%), КПРФ (13%) и СПС (11%). В стране в целом лидеры СПС, каждый в отдельности, заметно уступают по доверию Явлинскому — у И. Хакамады набирается 3,3%, у Б. Немцова — 3%, у С. Кириенко — 1,2%, у Е. Гайдара — 0,5%, у А. Чубайса — 0,2%. И каждый из них за два последних месяца потерял от 0,3 (Чубайс) до 1,7 (Кириенко) пункта. В совокупности же вся “головка” СПС пользуется доверием 6% населения, но при этом в половине случаев упоминанию кого-либо из них сопутствует Путин (чаще всего это относится к Кириенко — 82%, реже всего к Гайдару — 20%). Впрочем, и доверие к Явлинскому в 53% случаев сопровождается доверием Путину, так что на сегодня можно говорить о том, что оппозиционность обеих правых партий слабо ощущается общественностью. В этом смысле левый фланг очерчен более жестко. Среди тех, кто доверяет Зюганову — 28% доверяют и Путину, среди доверяющих Н. Харитонову — 21% доверяет Путине, среди доверяющих А. Лукьянову — 5% доверяет Президенту. Другие политики, доверие к которым не совпадает с доверием к Путину, — это М. Горбачев (19%), Б. Ельцин (3%), В. Яковлев (25%), а на правом фланге — В. Лукин (23%), Б. Березовский (19%) и Е. Гайдар (20%).

Снижение доверия коснулось не только лидеров правых, но и всего политического класса в целом: в стране за два последних месяца стало на 3 пункта больше людей, отвечающих, что они не доверяют никому из политиков (33%), и на 4 пункта больше тех, кто не видят представительницу своих интересов ни в одной из партий (29%). Поэтому наряду с доверием к политикам правого фланга снизилось и доверие к лидирующим в общем зачете Путину и его команде: сам Путин потерял 3 пункта (34%), Шойгу — 5 пунктов (7%), Касьянов — 1 пункт (6%). Но пошел вниз и рейтинг “главного оппозиционера” Зюганова (12%; снижение на 2 пункта), и “главного скандалиста” Жириновского (5%; снижение на 2 пункта), и “бывшего любимца масс” Е. Примакова (4%; снижение на 4 пункта). Однообразную картину всеобщего падения слегка нарушают чуть-чуть повысившие (на полпроцента) свои достаточно невыразительные рейтинги В. Матвиенко (3%) и И. Иванов (2%).

Пока еще рано судить, чем обусловлено отмеченное понижение рейтингов и насколько устойчива эта тенденция. Да и масштабы снижения не так уж и велики.

Экономическое самочувствие россиян и его связь с политическими настроениями.

Фиксируемые в последние два месяца перемены в оценках россиянами экономической ситуации в стране и своего собственного материального положения также не очень масштабны и в какой-то незначительной мере могут быть увязаны с отмеченным выше падением рейтинга правительственной команды (одновременно с падением рейтинга и представителей иных сегментов политического спектра). Знаменательно, что оценка собственного материального положения несколько улучшилась: суммарно на 3 пункта стало больше ответов “все не так плохо и можно жить” (18%) и “жить трудно, но можно терпеть” (53%). Чрезвычайно любопытно, что за указанные 2 месяца на 12 пунктов сократилось число семей, имеющих денежные долги (17%). И это несмотря на то, что именно в этот период прервалась тенденция уменьшения числа людей, чьи доходы отставали от роста цен — их по-прежнему очень много (87% в январе, 80% в марте, 84% в мае). И все же люди демонстрируют редкостный оптимизм. Только 50% опрошенных ожидают, что отставание продолжится, и оптимизм этот растет — в июле 2000 года таких было 60%. Похоже, что к маю несколько смягчился и эффект инфляции. За время с марта по май только на 5% выросла сумма денег, которую люди считают прожиточным минимумом (в среднем 2305 руб. на человека). В период с января по март этот рост составлял 13%. (Отметим, что официальная статистика дает лишь 7% роста потребительских цен в первом квартале).

Что касается экономического положения страны, то на 5 пунктов стало меньше тех, кто полагают, что за последнее время в экономике произошло больше неблагоприятных изменений (19%), и пополнились ряды тех, кто считают, что изменения происходили и в плохую, и в хорошую сторону (+1 пункт; 30%), что никаких изменений не было (+1 пункт; 18%), или, что произошло больше положительных изменений (+3 пункта; 12%). В то же время, продолжает оцениваться преимущественно как плохое экономическое положение России (50%), и оценки “плохое” (+1) и “среднее” (+3; 29%) за последние два месяца умножились на 4 пункта за счет числа оценок “очень плохое” и затрудняющихся с ответом. Однако, если оценка положения страны в целом сдвинулась в основном в среднюю сторону, то на более доступном оценке местном уровне — в собственном районе или городе — стало на 4 пункта больше ответов “плохое” (42%) и на 5 пунктов меньше ответов “среднее” (35%). Легко увидеть, что в отношении россиян к экономическим процессам господствуют противоречивые и даже контрастные суждения. Результирующие же этих мыслительных противотоков выражаются в том, что за это же время на 2 пункта стало меньше людей, желающих прекращения рыночных реформ (22%), но и на те же 2 пункта меньше тех, кто полагают, что в ближайший год “наша жизнь более или менее наладится” (26%). Ожидания того, что ближайшие 12 месяцев будут в экономическом смысле благоприятным для страны временем, присущи 14% опрошенных, и они связывают это, главным образом, с ростом производства и его конкурентоспособности (5%) и улучшением налогового законодательства (4%). Плохим временем для экономики страны называют это же время 20%, называя главной причиной рост цен (15%) и снижение уровня жизни населения (8%).

Очень похоже, что ухудшение рейтинга политиков вызвано не столько экономическими, сколько собственно политическими соображениями или, вернее, отсутствием таковых. С начала года устойчиво и крупно растет число затрудняющихся с ответом на вопрос “Что ожидает Россию в ближайшие месяцы в политической жизни?” — 33% затруднились ответить в январе, 42% в марте, 46% в мае. Некоторая непроясненность политической ситуации — перестройка партийной системы, разногласия вокруг судебно-правовой реформы, скандалы вокруг СМИ и других объектов приватизации, неопределенность в области прочих реформ — становится фактором, негативно сказывающимся на авторитете почти всех без исключения политиков. Но та же неопределенность одновременно служит и фактором стабильности на почве пассивности. Во всяком случае, с марта на 8 пунктов увеличилось число людей, считающих маловероятными какие-либо выступления протеста (66%), и на 6 пунктов число тех, кто не стали бы принимать в них участие (64%). Впрочем, существование в стране 22% людей, готовых к участию в акциях протеста, — это не такой уж маленький потенциал, способный актуализироваться и умножиться в ответ на резкое падение уровня жизни или какие-то внезапные провалы в сфере политики. Наибольшую склонность к участию (30%) обнаруживают, естественно, самые обездоленные в материальном отношении люди в возрасте 50 – 60 лет, однако, что интересно, самые богатые скорее воздерживаются (затрудняются ответить) от ответа, будут они участвовать или нет.

Против кого направлено недовольство.

Ответы на вопрос о том, ущемлялись ли в последние 2 – 3 года права и интересы респондента, и кто их нарушал, дают возможность судить о возможных очагах социальной напряженности и зонах наибольшего конфликта. Об отсутствии случаев такого ущемления сообщают 58% опрошенных. Только 7% предъявляют претензии центральной власти. Главное недовольство предъявляется руководителям предприятий и непосредственному начальству на основной работе (по 11%), и связано оно с несвоевременными выплатами зарплат и несправедливо низким их уровнем. Не уступают им с теми же 11% работники торговли, сферы обслуживания и жилищно-коммунального хозяйства. Сразу вслед за этими источниками несправедливости идут местная власть и милиция (по 10%). От хулиганов и преступников страдает меньшее, чем от милиции, число жителей России — 7%, столько же, сколько от работников здравоохранения.

Любопытный акцент в этот перечень вносит просьба ответить, кто же все-таки из названных инстанций досаждает больше всего. Тут на первое место выходит местный (областной, городской, районный) чиновник (8%).

В социальном смысле недовольство распределяется крайне неравномерно, о чем явствует помещенная ниже диаграмма (автор А. Голов).

Хорошо видно, что у наиболее обеспеченных слоев населения на примерно одинаковом (относительно низком по отношению к начальству и сравнительно высоком по отношению к преступникам и милиции) уровне находятся претензии ко всем источникам недовольства. По мере же ухудшения материального положения резко возрастает недовольство начальством и падает уровень ущемлений от милиции и, особенно, от преступников и хулиганов.

Картина внешнего мира

(по данным исследования, проведенного 25-29 мая 2001 г., N=1600)

Если, как мы установили выше, “внутренний враг” существует для 42% россиян, то две трети опрошенных не затруднились назвать страны, могущие стать возможными противниками России в будущих военных конфликтах, а также те, кто могут стать в таких конфликтах союзниками нашей страны.

Только 16% жителей России не предвидят возможности таких конфликтов и не усматривают противника ни в одной из стран (занятно, что в электорате агрессивного Жириновского эта точка зрения представлена у 25%, но также наблюдаются и наибольшие опасения относительно США — 28%). Затруднились ответить на вопрос о противниках и союзниках 18% людей, как правило, затрудняющихся ответить на большинство вопросов, выходящих за рамки непосредственного житейского опыта. Остальные же ответы позволяют распределить страны на три группы: страны — источники опасности; амбивалентно нейтральные страны и страны-союзники.

ПЕРВАЯ ГРУППА.

ВТОРАЯ ГРУППА

ТРЕТЬЯ ГРУППА

Из приведенного табличного материала хорошо видно, что основные источники опасности связываются с мусульманскими странами дальнего зарубежья, прежде всего, с Афганистаном (в этом плане особенно отличаются москвичи и сторонники Явлинского), а также с США, Японией и, что поразительно, со странами Балтии, в которых каждый пятый россиянин видит потенциального врага.

Примечательно, что основные государства Западной Европы делятся на те, к которым имеется амбивалентное отношение (Германия, Англия; повышенная доля “англофобов” приходится на возрастную группу 18-23 года, а “германофобов” — на группу старше 70 лет) и те, которые воспринимаются, как союзники (Франция). Подобным же образом разделилось отношение к мусульманским республикам бывшего СССР — амбивалентно к Азербайджану и Таджикистану и союзнические Казахстан и Узбекистан. Обращает на себя внимание амбивалентное отношение к Китаю. На Китай как на будущего союзника уповают, как ни странно, в большей степени люди с умеренным достатком, голосующие за Явлинского (27%).

Представления россиян о дружественно настроенных к России странах, запечатленные в третьей таблице, едва ли нуждаются в комментариях. Отметим только, что наибольшую веру в союзничество с Белоруссией проявляют москвичи — сторонники коалиции “Единства” и “Отечества” и избиратели “Яблока”, а наименьшую — аполитичные или настроенные против всех политиков молодые люди (18 – 23 года) из умерено состоятельных семей. Для электората СПС характерно несколько повышенное, по отношению к среднему (см. Таблицы), ощущение опасности, исходящей от талибов (50%), США (26%), арабских стран (22%), Грузии (16%), Китая (14%), Ирана (12%) Югославии (9%), Армении (7%) и Казахстана (6%).

Что касается отношения россиян к Соединенным Штатам и Западу в целом, то оно характеризуется двойственностью, метко определяемой русской же поговоркой как желание “и рыбку съесть, и на кол сесть”. С одной стороны, 69% опрошенных высказываются за то, что России необходимо стремиться остаться постоянным членом “восьмерки” (только 12% так не считают). С другой стороны, только 21% полагают, что внутренняя политика России должна строиться с учетом реакции Запада, а 71% считают, что оглядываться на Запад “западло”. То, что “у российских собственная гордость”, известно давно, но также не вчера стало ясно, что выстраиваемая с оглядкой на это народное самолюбие и внутренняя, и внешняя политика обречена на провал в смысле налаживания нормальных отношений с западными странами. В понимании этого обстоятельства проходит, пожалуй, главный водораздел между молодой и пожилой частью общества (среди молодых до 30 лет 36% за то, чтобы считаться с мнением Запада; среди людей старше 60 — 10%) и москвичами (45% за учет западной позиции) и остальной страной. При этом общество делится ровно пополам в ответе на вопрос о том, как повлияет на уровень доверия Путину курс (предположительный) на изоляцию России от Запада. Снижение доверия предвидят 43% опрошенных, а 42% считают, что это не скажется на доверии (21%) или даже его повысит (21%). Последние — это, в основном, те, кто прямо заявляют о своем плохом отношении к США. Их в стране в последнее время стабильно насчитывается 22%, и голосуют они чаще всего за Зюганова и Жириновского. Не меняется и численность заявляющих о своем хорошем отношении к Америке — 69%, разве что после прихода к власти Буша стало на 3 пункта меньше отвечающих “очень хорошее” и на 3 пункта больше — “в основном хорошее”. Отношения между Россией и Соединенными Штатами определяют как дружественные, хорошие или просто нормальные 51% респондентов, 30% находят их прохладными и только 14% — напряженными или враждебными (таковыми их чаще, не без сожаления, считают сторонники Явлинского и без сожаления — сторонники Жириновского).

Примечательно, что и те, и другие сторонники наименее обеспокоены возможностью выхода США из договора по ПРО — по 37% в электоратах Явлинского и ЛДПР заявляют, что это не представляет собой угрозы России (в среднем по стране такого мнения придерживаются 22%, 59% — противоположного). В то же время, если 45% жириновцев (в среднем по стране 28%) полагают, что России нужно ответить созданием аналогичной оборонительной системы, и 23% (в среднем — 16%), что надо усиливать наступательные вооружения, то 37% явлинцев (в среднем по стране 23%) поддерживают идею подключения к создаваемой американцами системе коллективной защиты от возможных ракетных ударов со стороны третьих стран. Двенадцать процентов (21% среди людей с высшим образованием и 18% в электорате Зюганова) россиян думают, что к действиям американцев надо отнестись спокойно, так как они не направлены против России.

Как видим, из США на данном этапе не очень получается образ врага. И это становится особенно очевидно, если сравнить оценки нынешнего состояния отношений между Россией и ее “потенциальным противником” США и Россией и ее “потенциальным союзником” (см. выше Таблицы) Украиной. Суммарное число положительных и отрицательных характеристик в обоих случаях примерно одинаково.

ВОПРОСЫ: “Как бы вы оценили в целом нынешние отношения между Россией и Украиной?” и “Как бы вы оценили в целом нынешние отношения между Россией и Соединенными Штатами Америки?”.

(в процентах от числа опрошенных)

Заметим, что прохладными и напряженными чаще всего считают отношения с Украиной избиратели Явлинского и довольно редко избиратели СПС.

Отношение к настоящему и будущему СНГ.

Если вопрос задается о нынешних отношениях с республиками бывшего СССР, общая оценка получается более положительной, чем в вопросе отдельно об Украине: дружественные — 12%, хорошие, добрососедские — 19%, нормальные, спокойные — 38%, прохладные — 20%, напряженные — 6%, враждебные — 1%. Следует иметь ввиду, что взгляд россиян на СНГ формируется в условиях существования высокой степени ностальгии по СССР, — три четверти опрошенных регулярно сообщают о своем сожалении по поводу его распада. Что поразительно, так это то, что совершенно неизменным остается с 1991 года доля тех, кто тогда (в январе) высказывались за выход республик из СССР, так и сегодня не сожалеют о прекращении существования Союза. Это ровно 22% жителей России. В основном, сожалеют те, кому за 60, и не сожалеют те, кому меньше 30, и, казалось бы, за 10 лет доля сожалеющих должна была бы сократиться, однако неизменность этой доли указывает на то, что это — культурная константа, имеющая малое отношение к смене поколений.

Несмотря на ностальгию, какая-то часть ностальгирующих готова согласиться с тем, что независимость России и других республик пошла им на пользу — так думает треть граждан России; противоположного мнения придерживается их половина.

В своих взглядах на СНГ россияне проявляют сдержанный оптимизм. Только 38% уверены, что СНГ помогает сохранять добрососедские отношения между входящими в него странами и еще меньшее их число (28%) верят в дальнейшую интеграцию; это последнее число за последние пять лет увеличилось на 12 пунктов. Столько же (38%) убеждены, что СНГ не играет большой роли в отношениях между странами, и 34% считают, что эти страны ожидают длительные и трудные поиски согласия; этот последний показатель остается неизменным в течение долгих лет. Столь же неизменно и число людей, полагающих, что СНГ обречен на распад, — 16% (в электорате Зюганова и среди тех, кто не видит подходящего для себя кандидата в президенты, — 27%), а число тех, кто предрекают усиление конфликтов между республиками, за 5 лет снизилось с 11% до 9%. Каждый седьмой житель России полагает, что СНГ только лишь обостряет противоречия между бывшими республиками СССР.

Относительно роли России на постсоветском пространстве мнения россиян существенно расходятся в том смысле, что одни считают, что она выполняет функции “поддержания порядка на территории бывшего СССР, является гарантом мира и стабильности” (43%; это мнение сторонников Путина и ЛДПР), другие, что она “ведет собственную политику, не вмешиваясь в дела других государств региона” (37%; так склонны думать сторонники Явлинского, СПС и противники всех основных кандидатов в президенты). Только 5% склонны приписывать России имперские устремления и считать, что она “представляет угрозу суверенитету других государств региона”. Последний взгляд чаще присущ москвичам (16%) и, что неожиданно, сторонникам Зюганова (14%).

Чеченская проблема.

Война в Чечне продолжает оставаться одной из острейших проблем, хотя и пребывает на периферии сознания общества, не становясь, как во время первой войны, острым пунктом вменения властям. Только 14% указывают на эту “странную” войну как на свою основную претензию к деятельности правительства. Правда, продолжает расти число выступающих за переговоры. В мае оно увеличилось на 4 пункта и достигло рекордной величины в 58%. За продолжение военных действий высказываются устойчивое меньшинство — 34% (а в случае больших потерь — 25%; наиболее настроены на продолжение войны благополучные граждане из электоратов “Единства” – “Отечества” и ЛДПР). Но особенно важно то, что общество в своем большинстве (63%) осознает, что следствием этой войны является ослабление моральных устоев общества и расползание насилия, и лишь 24% опрошенных говорят, что ситуация в Чечне способствует укреплению боевого духа армии и всего народа. (Чубайс в этом вопросе явно промахнулся). Отсутствие при таком осознании решительного сопротивления продолжению войны лишний раз подтверждает непрочность гражданской организации общества и слабость его нравственных оснований.