Савеловская межрайонная прокуратура одновременно с Левада-Центром признала «иностранным агентом» и Фонд содействия изучению общественного мнения, а эта НКО учреждена самим ВЦИОМом. Причем инкриминируется то же самое — исследования политического х­арактера на деньги иностранных заказчиков.

То есть никакой политической логики тут нет, а есть ли логика общечеловеческая, тоже вопрос: как может научное исследование иметь политический характер? Но даже если бы под ударом оказались лишь, условно говоря, о­ппозиционные социологи, власти тоже был бы нанесен только вред. Три ведущие социологические организации России — ­ВЦИОМ, ФОМ и Левада-Центр — во всех опросах, связанных с выборами, и рейтингах доверия к политикам и партиям дают очень похожие результаты, что позволяет говорить об их объективности. 

Но дело даже не в этом — важнее вред, который кампания по изобличению «иностранных агентов» наносит стране в целом. А для того чтобы его осознать, необходимо вспомнить, какую роль сыграли Юрий Левада и его школа в становлении и развитии советской и российской социологической науки.

Семинар Левады, начавший свою работу в начале 60-х, был одной из немногих площадок в СССР, где реально обсуждались экономические, философские и другие социогуманитарные проблемы. Рассказывают, что на одном из семинаров Левада первым определил механизм б­удущего краха СССР — кризис смены советских элит.

Вся постсоветская социология выросла и сформировалась под влиянием Татьяны Заславской и Юрия Левады, в конце восьмидесятых создавших уникальный Всесоюзный центр изучения о­бщественного мнения (ныне — Всероссийский). Это был единственный социологический институт за всю историю СССР, который осмелился не только проводить опросы общественного мнения без согласования с компартией, но и открыто публиковать их результаты. Все девяностые ВЦИОМ под руководством Левады оставался главным социологическим центром, создавая и накапливая историю измерений, рейтингов, настроений, — все это страна может сейчас потерять.

В 2003 году государство со скандалом добилось увольнения Юрия Левады из ВЦИОМа: властям н­еудобно было жить и работать с социологами, не скрывавшими своего разочарования как системой, так и самим человеком у руля, который оставался, по их мнению, во многом «советским». Но вслед за Левадой ушли и все восемьдесят сотрудников, основавших впоследствии Левада-Центр. В 2006 году за своим рабочим столом умер безусловно уважаемый как сторонниками, так и противниками Юрий Левада. Но и тогда костяк команды сохранился.

— Примечательно, что в 2003 году нам поступали только выражения солидарности от зарубежных ученых, — комментирует ситуацию социолог Борис Дубин. — На этот раз все иначе: симпатизирующих иностранцев, правда, стало еще больше, но возникла и коллективная поддержка внутри России… Отчасти причина в том, что мы понимаем: сейчас заход гораздо шире, чем в 2003-м, когда речь шла как бы о хозяйственной деятельности отдельно взятого ­ВЦИОМа. Прокуратура занялась и теми, кто отслеживает, что думают люди в России, и теми, кто н­аблюдает за процедурой выборов, и теми, кто помогает пострадавшим от произвола властей.

В защиту центра уже выступили 16 ведущих социологических компаний России. Раскритиковав действия силовиков, они предложили «оказать необходимую помощь государственным органам в корректировке законодательства в его части, относящейся к деятельности нашей отрасли». Хотя скорректировать неплохо бы всю кампанию по поиску «агентов».