В июне рейтинг одобрения деятельности президента Владимира Путина достиг 86% — пикового значения с 2000 года, подсчитали социологи «Левада-центра».Опрос был проведен 20-23 июня среди 1600 человек в 46 регионах. Социологи отмечают, что с мая этот рейтинг вырос на три процентных пункта (с 83%), а с начала года — на 20 (с 65%). По мнению 55% опрошенных, сейчас Путин справляется с обязанностями президента лучше, чем в течение первых двух сроков. В апреле 2013 г. так считали 16%.
О политических предпочтениях россиян с руководителем отдела социокультурных исследований «Левада-центра» Алексеем Левинсоном беседует Евгений Климакин.
— Господин профессор, если говорить о той огромной поддержке политики Владимира Владимировича Путина в российском обществе, конечно, причин много на самом деле. Но, для вас, какая из этих причин является такой ключевой, самой главной?
— 60% Россиян или больше поддерживали и одобряли политику Путина на протяжении всего времени его правления. Новостью является то, что к ним добавились ещё приблизительно 25-26%. Добавка этих людей связана с событиями на Украине. Негативным примером для россиян является то, что было на Украине, потому что там проливается кровь. Таким позитивным показалось им присоединение Крыма – это очень активизировало чувства, которые сейчас в России называют патриотическими.
— Среди представителей либерального общества в России часто можно услышать такой тезис, что сейчас «патриотический угар». Я воспоминаю, где-то месяц тому назад имел возможность разговаривать с профессором Зубовым, который говорить, что обычно – так история показывает — после таких моментов наступает тяжёлое похмелье в обществе. Что вы думаете по этому поводу?
— Я не хотел бы конкурировать с профессором Зубовым на ниве исторического знания. Он историк, а я — нет. Что касается того, что происходит, того, что видит глаз социолога, здесь я бы сказал так: Имеет место очень высокая мобилизация общества. И при этом у общества нет никаких задач и действий, которые могли бы принять в себя эту энергию. Люди должны найти какие-то каналы для её выхода. Может быть она выйдет спокойно, но может быть нас ждут какого-то рода эксцессы. Я боюсь, что они могут быть не такие, которые нас обрадуют.
— А скажите, какова роль средств массовой информации в этом процессе?
— Её не надо переоценивать. Я не принадлежу к тем, кто все сводит именно к действиям СМИ и представляет картинку так, что люди какие то неправильные, как пустые сосуды, которые наполняются этим содержанием. Средства массовой информации показывают людям, что именно сейчас разрешено, а что не разрешено властями. Потому что россияне справедливо воспринимают их как источники сигналов от управляющих кругов. Поэтому их роль таких регулировщиков на перекрёстках общественного движения в этом смысле значительна.
— Но словом «пропаганда» вы этого не называете?
— Дело не в том называть ли это «пропаганда» или нет. Пусть это пропаганда. Я думаю, что ещё кроме того, что четвёртая власть вбрасывает в общественное сознание, она ещё много отражает того, что в обществе или говорится, или могло бы сказаться. В частности она высвобождает в том числе негативные переживания. Тут я бы сказал об очень важном процессе перенаправления негативных переживаний с одних объектов на другие. У россиян есть много чем быть недовольными в отношении тех, кто ими непосредственно правит, направляет. Мы знаем, что много претензий в адрес полиции, чиновников нижнего уровня. Такие компании как сейчас позволяют канализировать гнев на неизвестного вешнего врага: того, кто бомбит Донецк и т.д. Естественно, с милиционером люди встречаются на улице, а с тем, кто бомбит Донецк, они не встретятся никогда. Поэтому в их адрес можно выражать очень яркие чувства.
— Мне кажется, очень важный вопрос в этой сложной ситуации — это уровень взаимоотношений между простыми россиянами и простыми украинцами. Я, как человек, который родился на Украине, потерял несколько друзей, хотя с ними не вступал в конфликт, не пытался что-то доказывать. Градус очень накалился. Нежелание слышать, нежелание общаться — с двух сторон. С украинской стороны сейчас тоже нежелание. Мы являемся свидетелями такой блокировки, ненависти даже очень часто. Что с этим делать? Как общество вообще будет лечиться? Войны ведь заканчиваются всё таки рано или поздно…
— Скажу прямо, у меня нет ответа на этот вопрос. Я только думаю, что, чем чаще люди, которых кто-то может слышать, будут этот вопрос ставить, тем легче будет преодолеть эту проблему. Что касается меня, в недавнем интервью в «Новой газете» я назвал ситуацию, которую я вижу, «ментальной ямой». Она состоит в частности в том, что люди делают заявления, за которые потом придётся им нести ответственность. Они её нести не смогут. Люди совершают поступки, которые являются необратимыми. Это очень тяжело не только в отношениях между народами, но внутри российского, украинского общества. Внутри возникают такие трещины, расхождения, на которые социальных лекарств, средств мы пока не имеем. Нужны такие мудрые правители как Хуан Карлос или кто-нибудь такого масштаба, чтобы восстанавливать социальный мир в обществе, которое сейчас покрылось трещинами между людьми. Дай Бог, чтобы в наших странах такие духовные лидеры появились. Пока я их не вижу.
— Вы как учёный, который занимается социологией великолепно, хладнокровно, беспристрастно анализируете цифры, делаете выводы. Хочу вас так по-человечески спросить – смотря на всю эту ситуацию — всё плохо? Очень плохо? Как?
— Бывают ситуации, когда прогноз можно сделать таким образом: подумай, что будет самим плохим и скорее всего оно и произойдёт.
— В случае Украины как раз такие самые худшие сценарии реализовываются.
— Да. И храни небо любую страну, любое общество от такой ситуации. Боюсь, что нас оно не сохранило.